Учитель в Стране чудес

Современные школьники деятельные, избирательные люди – в этом уверена педагог русского языка и литературы МБОУ «Лицей» Нижнего Тагила Лариса Булыгина. После её возвращения с регионального этапа Всероссийского конкурса «Учитель года России» мы поговорили о том, как работать с современными детьми, как привить ребёнку любовь к чтению и многом другом.

– Лариса Николаевна, вы являетесь лауреатом губернаторской премии, неоднократным призёром национальной премии «Элита российского образования». Почему вам до сих пор интересно принимать участие в профессиональных конкурсах?

– Прежде всего, конкурсы – это очень хороший стимул для оценки того, что ты делаешь, направления твоей педагогической деятельности. Это позволяет понять, где ты находишься в общем движении российского образования. Конкурсы вещь совершенно удивительная, потому что самое ужасное в нашей профессии – это остановится и сказать, что ты всё знаешь, всё умеешь и ты гуру. Чтобы остаться в этой профессии, нужно быть Алисой в Стране чудес – всё время двигаться и удивляться.

– Мы сейчас разговариваем в вашем кабинете, а этажом ниже идёт посвящение в учителя. В этом году в МБОУ «Лицей» пришли 4 молодых педагога. Как вам кажется, молодые люди идут в школу с какой-то целью или это романтики, мечтающие изменить мир? 

–  Из четырёх молодых специалистов, которые к нам пришли – двое выпускники лицея. То есть они из дома вышли – в дом вернулись, в среду, которая их воспитала, сформировала, как личностей. Конечно, это профессионалы иного уровня, это новые мысли, новые современные взгляды на детей. У молодых специалистов хватает сил и желания видеть глаза детей и завитушки на головах своих учениц. Пересекаешься с ними не переменке, они говорят – у вашей ученицы такая удивительная причёска сегодня. А ты, человек со стажем, не успел рассмотреть эту причёску, потому что был озабочен чем-то другим. В этот момент понимаешь, что нужно остановиться и этим новым, молодым взглядом посмотреть на то поколение, которое ты учишь сегодня. Здорово, что молодёжь идёт в школу, но её должно быть больше. Средний возраст учителя в России сегодня 56 лет. Особо не рвутся в эту специальность, и передать знания, которые у тебя есть, пока некому.

– А почему не рвутся?  

– Дело в том, что физически, эмоционально, нравственно работать в школе тяжело. Здесь я придерживаюсь очень чёткого правила – Бог даёт три профессии. Это учитель, врач и актёр. Все остальное – ремесло, при всём уважении  к вашей профессии и ко всем остальным. Если сегодня у тебя есть определённая позиция, есть с чем идти к людям, то эти три профессии всё покажут.

– Выпускники тагильских школ идут в пединститут, потому что, по сути, в нашем городе гуманитарию больше некуда податься. Студенты выходят из стен вуза с понимаем того, что никогда не пойдут работать в школу. Это вообще проблема?

– Готовит ли пединститут педагогов? Невозможно понять педагог ты или нет, если ты не прошёл практику в школе. Если бы много лет назад, уже больше 30 лет назад, не было такой системы, как обязательность отработки для подтверждения диплома по распределению, то я не знаю, сидел бы сейчас перед вами учитель. Классическое образование, которое даёт наш институт, это дело хорошее. Даже, если сегодня выпускник филфака, придя в рекламу, делает какие-то ошибки, то люди, которые рядом с ним, его поправят. И ему стыдно будет делать ошибки, потому что он филолог. Я считаю, что тот запас культуры, который вкладывают на филфаке в студентов, с ними останется на всю жизнь.

– Реформа образования у многих педагогов вызывает пессимистические настроения. Каким вы видите будущее российской школы?

– Я смотрю в будущее с абсолютным оптимизмом. Этот оптимизм не шальной, а совершенно трезвый и продуманный. Может быть, кто-то чего-то пугается, но разве не замечательно, что сегодня можешь применять те технологии, которые несколько лет назад были недопустимы. Ну, вот если совсем из древнего. Я помню первые годы своей работы, когда нельзя было прийти в красном платье, даже если у тебя день рождения. Тебя разбирали бы на педсовете. И моё красное платье с белой хризантемой тех времён до сих пор висит у меня в шкафу, как напоминание. В те годы учитель под страхом смерти запускал какую-то групповую или личностную работу ребят. А как же это так – шум на уроке? Сегодня я смело запускаю лего-технологии на уроке литературы.

– Очень интересно… Расскажите об этом.

– Тот урок, который я давала на конкурсе «Учитель года», назывался «Обустрой свою планету». Он давался на основе произведения «Маленький принц» Сент-Экзюпери. Когда сегодня ребёнок, прочитав текст, создаёт мир планеты Маленького принца с помощью лего-конструктора, он находит в тексте то, что значимо лично для него. Когда сегодня ребёнок-интроверт, которому трудно выразить себя и в устной, и в письменной форме, отстаивает свою позицию через маленькую лего-фигурку, это же замечательно. Сегодня можно и нужно использовать в учебном процессе технологии, которые интересны детям. На это невозможно смотреть не с оптимизмом. Потому что в школе создаются условия для развития ребёнка, формирования личности, гражданина с позицией.

– Лариса Николаевна, а давайте поговорим о ЕГЭ. Как вы к нему относитесь?

– Изначально, как всё новое, педагоги принимали это с ужасом. Сейчас технология отработана, ничего страшного в этом экзамене я не вижу. Что меня напрягало, так это метод тыка – блок А, которого сейчас в экзамене нет. С появлением ЕГЭ у детей есть возможность поступать в вузы, никуда не выезжая. Это экономия средств, когда ребёнок может приехать только на зачисление. Не надо жить месяцами в Москве или Петербурге. Меня радуют и видеокамеры. При всём уважении к представителям моей профессии, такое огромное количество 100-бальников, который дал позапрошлый год, когда камер не было, настораживало.

– Современные дети сильно отличаются от своих предшественников предыдущего поколения?  

– Это совершенно другие, удивительные дети. За каждым ребёнком, который сидит за партой, будущее России. Сегодня к учителю приходит будущее – граждане 21 века. Если ты ничего не сделаешь, чтобы это будущее обеспечить стране, тогда на что рассчитывать и на кого обижаться? Только с оптимизмом нужно смотреть на это будущее, иначе, зачем идти к детям.

– С этими гражданами 21 века работать сложнее?

– Сложнее, всенепременно сложнее. Это деятельные, избирательные люди. Они по-иному ориентируются в информационном пространстве. В связи с этим в голове абсолютная каша. Упорядочить эту кашу можно только в том случае, когда они сами поймут, что им этот порядок нужен. Нужно убедить их в том, что мы им интересны. Они тянутся к высоким, добрым вещам –  любви, дружбе, красоте. Для них это первостепенные вещи. Когда сегодняшние подростки на первое место ставят семью, это дорого стоит. За этим идёт в последующем желание построить семью, отвечать за поступки, которые ты совершаешь.

– Нет ощущения, что сегодняшние тинэйджеры это такие маленькие нигилисты, ставящие всё под сомнение?

– Объективный нигилизм – нормальное свойство юношеского организма. Ничего не брать на веру, всё подвергать сомнению, провести через эксперимент, даже ценой собственной жизни. Другое дело, что истинный нигилизм должен основываться на какой-то вере. Даже тот же Базаров из «Отцов и детей» Тургенева имел чёткую задачу расчистить место для последующего строительства. Нигилизм – это некая позиция отрицания чего-то во имя цели. У сегодняшних детей этого стержня нет, нет позиции.

– Сегодня часы русского языка и литературы в старших классах значительно сокращены – 1 и 3 урока соответственно. Эта нерадостная тенденция уже приносит негативные плоды?

– Конечно, любой учитель русского языка относится к этому плохо. Но дело в том, что так было всегда, потому что образование в старших классах ориентировано на получение профессии. Дети решают, чем будут заниматься в жизни. Я вижу из этой ситуации один универсальный выход. В школе №50, в тот момент я там работала, на протяжении 8 лет его апробировали – это мультипрофильное образование. Тогда мы были первыми в области, нашему примеру затем последовали Верхняя Салда, Качканар, Екатеринбург. Суть мультипрофильного образования заключается в том, что ученик сам набирает себе количество профильных предметов. Мой ребёнок прошёл через это, поэтому с уверенностью могу сказать, что это был совершенно положительный опыт. Дети, которые прошли мультипрофиль, легко учатся в высших образовательных учреждениях и продолжают учёбу дальше. Они закончили второй вуз, хотят получить третье образование. Это замечательно, потому что даёт человеку возможность смены деятельности. Наше поколение чётко привязано к профессии, мне страшно уходить из школы. А этим ребятам не страшно, потому что они уверены в своих силах, им интересно жить. Им не нужны гарантии пенсионного обеспечения, сберкнижки. Это потрясающее явление, и в этом перспектива нашей российской жизни.

– На ваш взгляд, нужно ли водить такое ноу-хау 50-ой школы повсеместно?

– Всё упирается в финансирование. Учителю нужно платить в полном объеме не за весь класс, а за небольшую группу. В этом основания загвоздка. Те школы, которые пошли подобным путём, столкнулись точно с такой же проблемой.

– От многих учителей  и родителей слышу жалобы на то, что дети не хотят читать.  С чем связан такой тревожный звоночек времени?

– Это не то что звоночек, это набат времени. У моего поколения были образцы хорошей речи с экрана телевизора, в семье. Взрослые никогда не позволяли себе материться, это считалось позорным в обществе.

– Культура была…

– Не могу так сказать. Как же она была, если так быстро она развеялась. Во всяком случае, её пытались поддерживать через фильмы, книги, нравственные идеалы, пусть они часто и насаждались. Дети стали меньше читать, но они читают ту литературу, которая непонятна нам. Конечно, Гарри Поттер побеждает в 7 классе. Другое дело, что ребята не любят книги. Я уже разрешаю своим ученикам приносить на уроки электронные книги, мобильные телефоны.

– Есть секрет, как привлечь ребёнка к чтению?

– Я не знаю, можно ли это назвать секретом. Все мои ученики с 5 класса ведут читательские дневники. Он состоит из двух частей. Первая часть для оценки учителя – это рецензия, отзыв, сочинение по литературному произведению. А другая часть – личные размышления ребёнка для себя. Ребёнок может закрыть эту часть и написать: «Не смотреть», или «Пока не смотреть», или «Посмотрите, пожалуйста». Читательские дневники позволяют научить ребёнка думать над тем, что они прочитали. Ребята их ведут с удовольствием, многие начинают вести личные дневники для себя.

– Хотелось бы ещё поговорить о цензурировании искусства, в том числе литературы. Как вы относитесь к запрету мата, кадров с курящими людьми в кино, например?  Это давление на художника или нормальное желание властей защитить неокрепшие умы от лишней информации?

– Цензуре подвергнуть произведение искусства невозможно. Другое дело, что сегодня является произведением искусства. Хороший вопрос – что считать качественным произведением, а что нет? Подвергать что-то цензуре бесполезно, если человек захочет, он любую информацию добудет. Но каждый должен иметь прививку от пошлости. А прививка от пошлости – это культура.  Цензура должна быть внутри создателя произведения и зрителя. Что говорит тот факт, что на концерт Светланы Крючковой в Нижнем Тагиле невозможно было прорваться?  Наверное, о том, что у нашей тагильской публики есть такая культурная прививка. Тагил вообще потрясающий город. Он, как настоящий мужик, имени никогда не менял. Сколько тут колоний, сколько тут поселенцев, а Тагил это всё перемалывает и опять какой-то культурный феномен рождает. Этот город необходимо открывать детям, особенно вагонским, которые нечасто бывают в исторической части города. Поэтому мы с ребятами садимся в трамвай, едем, щупаем, изучаем. Они должны понять, что этот город – это их Родина, что они сюда всё равно вернутся, даже получив самое высокое образование.

Беседовала Екатерина Баранова.