Недоступная среда — как тагильчане живут среди барьеров? Обсудили в «Трёх китах»

В Екатеринбурге стартовал первый Всемирный конгресс людей с ограниченными возможностями здоровья. Его цель — привлечь внимание граждан и государства к необходимости создания доступной среды для людей с инвалидностью. Когда среда действительно становится доступной и почему это не происходит в Нижнем Тагиле – поговорим в новом выпуске проекта «Три кита». Как город превращается из обыкновенного в дружелюбный к инвалидам, мамам с колясками и пожилым? В чём причина проблем, возникающих с доступной средой в Нижнем Тагиле? И как спасаются те, кого на языке чиновников называют «маломобильные группы населения»?

 Загрузка ...

Александр Коваленко, инвалид по зрению

— Ты можешь только день от ночи отличить, а больше ничего не видишь. Как передвигаешься по городу?
— В основном я передвигаюсь на такси.

— Пешком не рискуешь?
— Нет. Это вопрос моей адаптации. Я потестировал варианты ходить с тактильной тростью. И это оказалось не для меня.

— Почему?
— Когда мне надо передвигаться по работе, то мне проще договориться с теми людьми, с которыми я работаю, чтобы за мной заехали. С адреса на адрес проще на такси. Когда передвигаешься между городами, то в состоянии выйти из вагона электрички, пройти какое-то время, но привокзальная площадь это очень открытое пространство и на нём сложно сориентироваться. У меня был опыт пройти 200-300 метров, дойти до цыган, которые трутся на вокзале и понять, что это не лучшая идея.

— Бордюры, тротуары на улицах у нас не лучшего качества. Никогда не спотыкался об бордюр?
— Это не создает для меня мощного препятствия в движении. Я и зрячим спотыкался.

— Ты живёшь в доме, где нет лифта, нужно спускаться по лестнице. Как это происходит всё?
— На самом деле со ступеньками проще, чем с лифтом. Ступеньки прощупываются ногой, вдоль ступенек есть перила, по перилам спускаешься и нет проблем. Бывают маленькие, шаткие, битые. Но всяко ногой ощупываешь и идёшь.

— Сколько занимает спуск по лестнице?
— Не медленнее, чем у зрячего человека. Могу бегом.

— Как бы ты оценил отношение людей в нашем городе к людям с ограниченными возможностями здоровья?
— Для меня достаточно приветливо. Люди активно помогают, помогают сесть на электричку, в вагоне проводники достаточно отзывчиво относятся.

— Ты потерял зрение в сознательном возрасте. С какими столкнулся сложностями?
— Больше всего сложность была с получением информации куда пойти работать, как получить профессию. Те профессии, которые предлагали по программе реабилитации, они были неактуальны. Я не помню всего перечня. Наиболее актуальным там был мастер по ремонту обуви. Остальное все было настолько невостребованными, что даже непонятно куда потом пойти с этой профессией.

— А статус инвалида сложно получить?
— У меня тоже были с этим проблемы. Изначально при наличии всего пакета документов и отсутствия зрения, мне отказали в присвоении инвалидности. Пришлось в администрацию города обращаться, чтобы комиссию как-то дополнительно простимулировали. Мне предложили полгода посидеть дома без денежного пособия.
 

Владислав Смирнов, тренер по плаванию

— Ты работаешь с детьми-инвалидами, в том числе?
— Да, у нас в школе много детей с инвалидностью. И они у нас разные. Есть и по зрению, и ДЦП. Мы работаем абсолютно со всеми детьми.

— Как отличается работа с детьми-инвалидами от работы с обычными детьми?
— Основное отличие в том, что ребятам с инвалидностью больше надо. Они приходят более целенаправленно в отличие от обычных детей. Обычных куда-нибудь «засунули», папа сказал, и он занимается. А этим хочется добиться чего-то в жизни. Им вообще тяжело, а мы им помогаем, и они рады. Если взять статистику пропусков занятий, то ребята-инвалиды очень редко пропускают занятия.

— Как у вас оборудован ваш бассейн для таких детей?
— На данный момент мы работаем в ФОК «Президентский». На мой взгляд, в Тагиле он один из лучших по адаптации к детям-инвалидам.

Мы ездим на соревнования. Все соревнования проводятся в обычных заведениях, и не всегда очень удобно, не всегда удобные раздевалки, есть бассейны, в которые на коляске не въехать. У нас если коляска не проходит в какой-то определенный проем, то мы можем изменить это и переодеть ребенка в другой раздевалке, где удобнее. Большое количество раздевалок и проходов позволяет нам варьировать учебный процесс.

— А на подъездах, на подходах к ФОКу?
— Там есть только одна большая проблема — это человеческий фактор. У нас парковка для инвалидов есть. И очень часто приходится приходить и выгонять родителей, которые ставят туда свои машины. Очень «тяжело» ведь ребенку взять и дойти в 12 лет до центрального входа. Я просто удивляюсь этому. Я когда прихожу на работу, то всегда выгоняю тех людей, которые там паркуются. Подхожу и спрашиваю привезли ли вы ребенка-инвалида или имеете сами инвалидность? Если нет, то прошу передвинуться. К сожалению, очень часто бывают родители, которые начинают в ответ хамить.

Подъезжайте в час пик на парковку к «Ленте» и вы сами увидите сколько у нас «инвалидов», которые паркуют свои машины на парковку для инвалидов потому, что там ближе идти. Был однажды такой случай когда наш автобус приехал на соревнования и нам некуда было встать, потому что обычные люди поставили свои машины на парковку для инвалидов. А нести на руках семь детей тоже тяжело.

— О людях понятно, а инфраструктура?
— В целом, всё доступно.

— По городу ты как больше передвигаешься?
— Большую часть я передвигаюсь на машине. Раньше на велосипеде, но так как мало времени, то приходится на машине.

В целом, большая часть улиц приспособлена. Когда у меня был маленький ребенок и я ходил с коляской, то я не испытывал каких-то огромных проблем. Есть места, которые красивы именно в этом плане, если мы сделаем их доступными, то они потеряют свою красоту. Иногда можно и обойти это место. Пройти лишних пятьдесят метров для меня не проблема, и есть люди, для которых это тоже не проблема.

— Думаю, что для людей в инвалидной коляске это проблема.
— Наши ребята, которые ездят на занятия, а также уже взрослые люди, которые с Вагонки ездят, которые просто приходят к нам купаться, я бы не сказал, что для них это проблема. Наверное, грубо сказать, что им нравится кататься на коляске, но они получают некое удовольствие, когда просто едут. Все зависит от людей. Есть такие люди, которые считают, что им все начинают быть обязаны, когда они садятся на коляску.
 

Валерий Суров, вице-мэр по социальной политике

— Валерий Георгиевич, так есть доступная среда в Нижнем Тагиле?
— Смотря с какой позиции рассуждать.

— А что, бывают две позиции?
— Рассмотрим два времени. Рассмотрим период советского времени, когда строилось жилье и в нормативах по приемке жилья не было пункта о доступной среде, и строители сдавали объект так, как они считали нужным. Сейчас ситуация меняется. Да, люди жалуются, что дороги все разобрали, ходить неудобно. Но если сегодня нам это не делать, не ремонтировать дороги, тротуары, то потом будет хуже.

— Значит проблемы с доступной средой в Тагиле есть.
— Её не может не быть. Но мы прикладываем немало усилий, чтобы сделать среду доступной. Если где-то идут ремонтные работы в центре города, то это как раз требование к доступной среде. Например, на остановочных комплексах на проспекте Ленина, когда у нас начали восстанавливать бордюры и глава города увидел и спросил как мамы и инвалиды-колясочники будут съезжать с трамвайных остановок, то начали переделывать и делать съезды.

— А доступная среда — для кого она?
— Доступная среда — это для маломобильных категорий граждан. Это не только люди с ограниченными возможностями. Это и бабушки с дедушками, это и мамы с колясками. Это возможность для любого человека попасть в любое учреждение.

— Вы говорили, что по сравнению с советским временем стало все лучше с доступной средой. Читатель нашего сайта вам возражает, он пишет: «Начните хотя бы с простого строительства домов. Некоторые строительные компании даже пандусы не делают. У подъезда сделают маленький спуск, но вы попробуйте хотя бы до первого этажа добраться. Проход от лифта до выхода из подъездов всегда без пандуса. Если попросишь элементарных улучшений, то все тонет в бюрократических болотах между управляющими компаниями, застройщиками и администрацией. На пешеходных дорожках либо машины стоят, либо они в таком плохом состоянии, что о проезде на коляске речи просто не идет. Часто тротуары просто отсутствуют. В небольшие магазины зайти всегда проблема — те же высокие лестницы, узкие проходы и прочее».
— Да, жилье сдается, но давайте посмотрим на новое жилье, которое сдается. Во всех новых домах, которые сдаются в последние два года, доступная среда есть.

— Кто проверяет?
— На сегодняшний день полномочия есть у отдела архитектуры, который на момент приемки домов смотрит на доступную среду. Проблема в другом. В подъезд человек зашел на первый этаж, а дальше? Сегодня в нормативной базе не определено как мы можем заставить застройщика действовать дальше.

— Кто должен это сделать?
— Это должен сделать законодатель на уровне государства.

— То есть вся проблема в несовершенстве нашего законодательства. Хорошо, из дома мы вышли. Дальше что?
— Затем человек должен попасть в какое-либо учреждение, либо социальное учреждение, либо магазин. Для этого мы периодически тестируем город вместе с инвалидами-колясочниками и проверяем насколько доступен тот иди иной объект. На сегодняшний день мы проверили около 312 объектов, замечания были по 216 объектам. В 112 объектах не выполнили свои обещания, в остальных все обещания выполнили. С другой стороны, есть и невозможность выполнения, например, невозможно поставить пандус, так как очень высокое крыльцо и пандус надо вытягивать вдоль всего фасада дома.

— Как быть?
— Кнопка есть. Должна быть.

— Должна быть или есть?
— Когда я периодически по городу гуляю, то всегда когда мимо прохожу, то на кнопку нажимаю и жду выйдет оттуда кто-нибудь или нет. Порой не выходят. Если не выходят, то захожу туда я и начинаю разговаривать уже с руководством. Если люди выходят, то спрашиваю какие их будут дальнейшие действия. Это элементарно. Это просто человеческое отношение.

— Вы часто по городу пешком ходите?
— Часто. Мои коллеги могут сказать, что я по центральной части города передвигаюсь всегда пешком.

— Выводы же делаете, и потом в работу.
— Да.

— Еще одна реплика с сайта: «В электрички не забраться. Нет высоких платформ. Через железную дорогу не перейти — нет переходов на пригородных станциях. От властей одни отписки и ничего с места не сдвигается». Естьу вас какая-то мера воздействия?
— Нет, это Российские железные дороги, это их мера ответственности. Но на нашем Нижнетагильском железнодорожном вокзале до 2022 года будут переоборудованы платформы под высокие платформы с прямым заходом.