Швеи поневоле. Во что тагильские заключённые одевают российскую армию и полицию?

Какой вкус у «исправительной» дыни, сколько можно заработать в колонии и что самое сложное в пошиве летних костюмов для полицейских? Читайте в нашем репортаже.

25 и 26 августа в Екатеринбурге пройдёт ярмарка-выставка изделий, которые изготавливают заключённые уральских ИК. Из неволи на свободу идут разнообразные товары – от беседок до костюмов. Накануне выставки ГУФСИН организовало пресс-тур по одной из самых «медийных» колоний – женской ИК № 6 в Нижнем Тагиле. В исправительном учреждении – своё швейное производство. Работа идёт в нескольких цехах – экспериментальном, раскройном и швейных. А заказчиками часто становятся министерство обороны и МВД.

В колонии отбывают срок более тысячи женщин, все «первоходки» – сидят впервые. Исключение составляет только отряд матерей – в нём находятся женщины, у которых помимо нескольких сроков есть ещё дети – их воспитывают в доме малютки при колонии.

Около 800 заключённых ежедневно выходят на работу. Наталья Жигалова – одна из них. За три года освоила несколько операций. Говорит, что больше всего получается костюм полицейского.

«Самое сложное – красный кант. Нужно, чтобы он не волнистый был, а ровный. Нужно тянуть и кант, и материал», – рассказывает Наталья.

Летний костюм для сотрудников полиции в этом году фабрика отшила второй раз, рассказала замначальника колонии по производству Людмила Куликова.

«Костюм не новый для нашей фабрики. Мы его освоили ещё в прошлом году и отшили 20 тысяч костюмов. В этом году костюм для полиции отшиваем второй раз. В следующем году мы получили госконтракт на пошив 31 тысячи таких костюмов», — сообщила Людмила Куликова.

Особенность костюма – молния, которую нужно качественно обработать, и специальные нашивки. Каждая швея выполняет свой участок работ – кто-то пришивает клапаны, кто-то заготавливает воротник. Научить мелким операциям проще и быстрее, чем одного человека посадить отшивать костюм, говорить Людмила Куликова.

Этот костюм – не такой сложный, как другие заказы, выполняемые фабрикой. Среди них – мужские и женские кители, летние полевые костюмы для министерства обороны, маскирующие – для ФСИН.

Фабрика шьёт не только спецодежду, но и детские изделия, и одежду для заключённых, рассказывает Лиза Здорнова. Она впервые увидела швейную машину в 27 лет, а шпульку первое время называла «шпунька». По её словам, начав шить в колонии, она нашла своё дело. За 2,5 года срока Лиза успела шагнуть по карьерной лестнице: сначала шила, потом стала контролёром готовых изделий. Затем перешла в экспериментальный цех, который называет «сердцем производства». Кроме того, получила образование – окончила училище на территории колонии, теперь учится в Демидовском колледже. «Преподаватели очень грамотные, плюхаются с нами, объясняют. Потому что мы ничего не знаем», — признаётся Лиза.

На свободу через пять лет она выйдет с дипломом конструктора-модельера. В колонии говорят, работу найти возможно – в газетах иногда бывают объявления о приёме швей, освободившихся из ИК. У заключённых ежедневный восьмичасовой рабочий день – волей-неволей качественно шить научишься, считают сотрудники учреждения. К тому же в техотделе швейного производства каждое изделие проходит строгую приёмку, так что брак не пропускают.

В раскройном цехе работа, как кажется, намного проще, чем в других, – знай ровно обводи мелом трафареты и отрезай куски ткани по прямой. Но это только кажется. «Работа не из лёгких. Ответственная. У меня листик к листику должен лежать. Если у меня что-то где-то не пойдёт, все претензии будут ко мне», – говорит заключённая Ксения Михеева.

В колонии она уже 2,5 года. Осталось сидеть ещё столько же, но в сентябре Ксения надеется на досрочное освобождение.

«Первым делом найду работу. Где? Ну вы же знаете, метка будет преследовать, но начну с малого. Я села-то в 18 лет. Жизнь проходит, хочется наверстать всё и сразу», — рассуждает она.

«Начали работать! Всем опустить головы, глаза опустить!» Неожиданно громкий и резкий окрик женщины в форме напоминает: мы на территории режимного объекта, колонии, где сидят в том числе и за убийства и истязания детей. В огромном швейном цехе, куда мы отправились после экспериментального и раскройного, журналистов, видимо, устали ждать. Тем более время обеда подошло, а люди с камерами и диктофонами ещё не пришли. Но после окрика все как одна тут же начинают строчить на швейных машинках.

В колонии живут более тысячи женщин – ходят на работу, нянчат детей в доме ребёнка, участвуют в самодеятельности, сушат бельё на верёвках у жилых корпусов и даже зарабатывают деньги. Примерная зарплата – 3–5 тысяч рублей. Из них не менее 25% зачисляют на лицевой счёт заключённых. Остальная сумма уходит на выплаты материального ущерба по приговорам, а также нужды колонии – оплату коммунальных услуг и т. д. В колонии есть магазин, где заключённые могут купить продукты и средства гигиены.

Колония не только обшивает, но ещё и частично прокармливает себя сама. Треть продуктов – из приусадебного участка колонии. Там же находится птичник и свинокомплекс, где выращивают свиней редкой породы ландрасы. В птичнике 433 кур, которые ежедневно несут по 60–70 яиц. На свинокомплексе – более 30 свиней, в год они дают 25 тонн мяса. Прежде всего им кормят спецконтингент, но ещё и продают поросят ландрасов частникам. Заказчиков достаточно.

На огороде помимо овощей выращивают дыни. Обычно растут ещё и арбузы, но в этом году из-за заморозков в мае плодов нет. Журналистов угощают уральской дынькой – она не такая сладкая, как южная. Но вполне вкусная. Кстати, это единственная сладость на приусадебном участке колонии. Ягоды здесь выращивать нельзя – опасно, говорят сотрудники колонии, потому что заключённые могут из них сделать брагу.