«Есть разные фотографы: кто-то снимает войну, кто-то обнаженных детей». Фотограф из Франции о цензуре и свободе

В Нижнем Тагиле проходит выставка «Внутренние диалоги» французского фотографа Винсента Дюота. О своем первом путешествии в Россию, творческом пути и взгляде на проблемы современного искусства Винсент пообщался в эфире «Экорадио» с Маргаритой Мурзиной. С переводом помогал куратор галереи современного искусства «Space Place» Евгений Комухин.

Винсент, привет, расскажи немного о себе, сколько тебе лет, где живешь во Франции?

Винсент:  Мне 27 лет, живу и работаю в Париже. Фотографией занимаюсь 10 лет, а конкретно художественной фотографией 7 лет. Я учился и начинал свою работу в качестве рекламного фотографа, а затем стал делать арт-проекты и работы для выставок в галереях.

 

Как считаешь, если у человека неплохая камера на телефоне, может ли он называть себя фотографом, выкладывая снимки в социальные сети?

Винсент: Здесь нужно говорить не о камере в телефоне, а о собственном умении пользоваться оборудованием. Если ты получаешь оборудование и не знаешь, как пользоваться, то просто не сможешь его использовать по полной. На сегодняшний день существует большой поток фотографий, которые мы делаем на телефон, можно и там сделать что-то ценное, а можно и не сделать.

 

Можно при этом иметь самую дорогую камеру, но при этом делать снимки очень далекие от искусства…

Винсент (смеется): Ты можешь купить Bentley и ездить на ней как придурок, а можешь купить велосипед и кататься как профи.

 

Какие страны обычно выбираешь для путешествий? Как на тебя влияют путешествия?

Винсент: Стараюсь путешествовать один раз в год, для того, чтобы получить новые эмоции и новый опыт. До этого я был в западных странах. В России я впервые. Прежде чем ехать в страну, я ищу информацию о ее достопримечательностях, и уже знаю: я приеду туда и увижу вот такие объекты. И когда приезжаю в страну, иду по улице, то я уже точно вижу что это такое. Вчера я приехал и не сделал ни одной фотографии, сегодня я взял камеру и сделал много фотографий. Новые люди и эмоции дают мне новые идеи.

 

Были ли у тебя выставки в других странах помимо Франции?

Винсент: Пока были выставки только в Париже. Одна из них прошла в прошлом месяце.

Евгений, как тебе пришла идея пригласить Винсента в Нижний Тагил?

Евгений: В последнее время в галерее проходят выставки многих зарубежных авторов. Иногда у автора получается приехать в Россию, иногда – нет. В этот раз Винсент согласился приехать, и мы делаем проект. Все желающие могут прийти на выставку и увидеть автора, познакомиться с другой культурой, другим восприятием, пообщаться с носителем языка, задать напрямую вопросы. Когда автор приезжает сюда, то я стараюсь сделать культурную программу и для автора и, чтобы город получил максимум пользы. Например, у нас была встреча со студентами училища прикладного искусства, со студентами худграфа. У студентов есть предмет “Фотодело”, и тут уже приезжает готовый фотограф с образованием из другой страны и рассказывает о своем творческом пути. Им это интересно, так как другой возможности пообщаться с зарубежными фотографами у нас в городе нет.

 

Как вы находишь талантливых фотографов?

Евгений: Я стараюсь смотреть на то, что востребовано, популярно в среде молодежи. Есть разные блоги, где большое количество авторов, есть галереи, которые работают с этими авторами, можно находить контакты и общаться с ними по поводу конкретной выставки.

 

Кто финансирует приезд автора в город? Это делает галерея или сам фотограф?

Евгений: У галереи финансирования нет. Это долгий сложный путь переговоров, поиска зарубежных грантов для фотографа. Со своей стороны я прикладываю все возможные усилия. Мы делаем совместную экспозицию, мы рассылаем приглашения, собираем документы, которые необходимы для того, чтобы фотограф получил грант. Авторы и самостоятельно находят деньги, чтобы сюда приехать, показать свой проект. Нет какого-то одного пути, это всегда происходит по-разному, но в основном это стороннее финансирование.

 

В чем заключается основная идея предстоящей выставки «Внутренние диалоги»?

Евгений: Перед тем как делать выставку, мы согласуем ее название и концепцию. Автор пишет концепцию, я ее перевожу. Если вношу какие-то коррективы, то только по согласию автора. Выставка Винсента сосредоточена на вопросе восприятия человеческого зрения. То есть, когда мы смотрим на объект, который находится на расстоянии от нас, то он немного видоизменяется, и у кого зрение плохое, то воображение додумывает этот объект. Задача Винсента была поработать над этим воображением и немного исказить объекты так, как их исказило бы зрение. Некоторые фотографии реалистичны, это такие моментальные снимки, то есть он снимал на улицах, исследовал тему зрения, того как мы смотрим друг другу в глаза. Не принято смотреть долго и пристально прохожему в глаза, но что будет, если подольше посмотреть, какая получится фотография? Дальше поработать с воображением: что разум додумает, какие выдаст сюжеты.

 

Винсент, насколько ты часто разговариваешь с собой, ведешь внутренний диалог? И о чем эти разговоры?

Винсент: Все время. Внутренний диалог происходит всегда и зависит от того чем я занимаюсь в это время. Если я делаю фотографию, то задаю себе вопросы: что эта фотография должна передать, какая идея внутри меня, когда я делаю эту фотографию. Внутренний диалог это такая интроспекция, которая включает в себя разные мысли в разные моменты времени.

 

Например, для меня внутренний диалог – это возможность встретиться со своим внутренним критиком и цензором. И вопрос насчет цензуры. В сентябре в Москве проходила выставка известного американского фотографа Джека Стёрджесса «Без смущения», и цензура посчитала, что выставка пропагандирует педофилию. Что ты думаешь по поводу цензуры в современном искусстве и есть ли границы, которые не стоит переходить?

Винсент: Я не знаю, кто такой Джек Стёрджесс, но оценивать в любом случае должны зрители. Если выставка подразумевает наличие работ, где изображено обнаженное тело ребенка, то тогда должны быть возрастные ограничения на вход. Зритель сам определяет, на какой дистанции ему держаться от той или иной работы. Если ему не нравится, то он может держать дистанцию.

 

Тут даже речь не о работах какого-то конкретного фотографа, а о том, что такое цензура в искусстве, на твой взгляд. Есть многие вещи, которые за гранью, авторы их называют искусством. Как ты считаешь, где стоит остановиться и что не стоит показывать зрителю?

Винсент: Барьер должен быть. Есть разные фотографы, кто-то снимает войну, кто-то обнаженных детей. Это их выбор. Задача фотографа заключается в том, чтобы показать эстетику, красоту, а не показать что-то страшное, шокирующее, пугающее. Если они выбирают такой формат для выставок, то лучше делать закрытые показы, куда будут приходить люди конкретно заинтересованные в этом. Сейчас рамки понятия «художественный фотограф» расширены. Сейчас фотографы, которые снимают репортажи, выставляют свои работы как арт-работы, но репортаж он и остается репортажем, он показывает кровь, смерть, в частности, поэтому не всем зрителям комфортно смотреть такие работы. В том числе и мне некомфортно.

 

Недавно руководитель московского театра «Сатирикон» Константин Райкин резко высказался против цензуры в искусстве и борьбы за нравственность со стороны политиков и общественных организаций. Он сказал, что «искусство имеет достаточно фильтров из режиссеров, художественных руководителей и критиков, в конце концов, из души самого художника. Это носители нравственности. Не надо делать вид, что власть это носитель нравственности и морали. Это не так». Как ты считаешь, имеет ли право власть на себя брать роль цензора?

Винсент: Государство может это делать, но неизвестно получится у него это или нет. Мы живем с вами во время интернета, информационных технологий, когда фотографий делается очень много, и они очень быстро распространяются. В истории были времени, когда государство что-то запрещало, но тогда не было сети и были другие условия. Сейчас если что-то запрещать, то это становится только ещё более привлекательным для людей.

 

В России в последнее время нередко власть, представители Церкви, выступают в роли цензоров, критиков, запрещают концерты, закрывают выставки. В Европе замечали подобное?

Винсент: Были такие случаи. Недавно закрылась выставка американского скульптора, который публично выставлял свои скульптуры. Они назывались «Дерево», но по факту было все очень физиологично. И консервативные партии, и католическая церковь сказали, что это чрезмерно физиологично, и выставку через два дня закрыли.

 

А как творческая общественность отнеслась к этому событию?

Винсент: Они были шокированы. Точнее, организаторы были шокированы, а публика не понимала, что в выставке такого непотребного.

Евгений сказал, что вы побывали на выставке “Я художник”, где дети создавали экспонаты, и смысл данного проекта доказать – то, что создается здесь и сейчас человеком, вне зависимости от уровня его художественной подготовки, тоже является искусством. Получается, что авторитетов в искусстве больше нет?

Винсент: Мне кажется, что это хорошо. Человек, который приходит на выставку, понимает, что не нужно бояться высокого искусства. Вот оно искусство – близко! Ты можешь посмотреть на это и что-то даже сделать сам. Классическое искусство, которое было создано века назад, оно как эталон, оно совсем по-другому воспринимается зрителем, чем то искусство, которое было создано недавно. Есть проблема в том, что люди привыкают к современному искусству и говорят, что историческое искусство, классическое искусство не для меня, я его не понимаю. А задача любого искусства не разъединять людей, а соединять, выступать в роли объединяющего фактора. Современное искусство популярно, и богатые люди приходят на выставки современного искусства. С помощью современного искусства можно привлечь интерес людей и к классическому искусству. Проблема современного искусства в том, что оно педантичное и снобистское. Работы в стиле модерн ты не сможешь понять, если не прочитаешь большой текст. Не каждый готов это сделать, поэтому они отходят от этого искусства и говорят, что оно им не понятно. А те, кто понимает, они становятся снобами. Вот и получается такая ситуация.

 

Есть какие-то ассоциации во французском языке с сочетанием “Нижний Тагил”, похожие по звучанию слова?

Винсент: Нет.

 

Вдохновил ли тебя Нижний Тагил на какие-то новые проекты?

Винсент: Возможно. Пока нельзя сказать, что это целый проект, но есть несколько интересных идей, которые возможно пригодятся в проект.

Посмотреть проект «Внутренние диалоги» Винсента Дюота вы можете в галерее Space Place, которая находится в Центральной городской библиотеке. Задать свои вопросы Винсенту вы можете в социальной сети.