Имена реставраторов остаются за кадром, хотя порой восстановление произведений искусства требует не меньше усилий, чем их создание. Почему современные работы реанимировать сложнее, зачем иногда приходится намеренно подчеркивать границу между оригиналом и вмешательством мастера? На эти и другие вопросы ответила реставратор музея изобразительных искусств Нижнего Тагила Ольга Семёновых в проекте телекомпании «Телекон» и «Экорадио» «Мое призвание».

Заочно реставратором стать не получится

Я пришла в музей, страшно подумать, почти 19 лет назад, и первоначально была художником-оформителем. Одновременно стажировалась у своего наставника Антонины Наседкиной, тоже реставратора живописи. Со временем мне стали доверять уже самостоятельную реставрацию. Конечно, стажировалась не только у Антонины Александровны, но ездила и в Москву, и в Санкт-Петербург. То есть это дело небыстрое.

Я учусь постоянно. Реставратор не может остановиться в плане получения образования. Всегда нужно повышать свой уровень, обновлять знания, перенимать опыт более серьезных наставников. Реставраторов немного, но попасть в профессию можно. Лучше, конечно, отучиться в Москве, Санкт-Петербурге, насколько я знаю, в Казани есть замечательное учебное заведение для реставраторов. Учебных заведений много, они, конечно, разного уровня, разные наборы у них идут. Иногда они набирают не более пяти человек в год.

Обучение длительное, обязательно практическое, заочно реставратором стать не получится. Студентов учат на настоящих произведениях, которые специально подбираются. Это могут быть те же студенческие работы, которые когда-то попали в фонд учебного заведения — им там 50 лет, а иногда и больше, какие-то повреждения возникают. Ну и, конечно, студенты стажируются у более опытных коллег: они видят, как работает профессионал, перенимают руками, пробуют тут же. Руководитель смотрит, как ты двигаешься, как ты проводишь какую-то операцию, тут же тебя корректирует, если что-то не так. Ну и он, конечно, отвечает за все твои действия.

Реставратор станковой масляной живописи Нижнетагильского музея изобразительных искусств Ольга Семеновых.

Большой размер произведения — не всегда сложно

В среднем в год реставрирую от 10 картин. Иногда больше, иногда меньше. Это зависит и от сложности реставрации, и от размеров произведений. С Антониной Наседкиной мы дополняем друг друга какими-то процессами. Что-то невозможно сделать одному ввиду сложности. Мне нужен, так скажем, руководитель и советчик. Я без неё тоже не могу.

Большой размер произведения — не всегда значит сложно. Трудными могут быть, например, произведения с лаком: сделать тоньше лаковый слой, выровнять лаковую плёнку. Это могут быть очень непростые процессы, очень долгие по времени. Там идут буквально квадратные сантиметры, и, если произведение больше, чем альбомный листок, потратишь несколько месяцев на него.

В 2023-2024 годах мы реставрировали 14 большемерных произведений. Это не так много, но они были большеформатные, поэтому это заняло более двух лет. Над ними работа велась очень серьезная. Свои какие-то нюансы были с каждым произведением, что-то было невозможно сделать за один раз: какие-то процессы останавливались, чтобы продолжить через неделю.

Каждое прикосновение к произведению должно быть оправдано

XX век, между прочим, реставрировать сложнее, чем XIX, потому что наши современники очень часто не соблюдают технологию живописи. Ритм жизни ускорился, и художник что-то пропускает, что-то делает второпях. Если художник Иванов своё известное произведение «Явление Христа народу» писал 20 лет, то современный художник иногда за 15-20 минут создаёт картину. Она попадает в музей, она не менее ценна, чем произведение Иванова, но из-за такой скорости краски не успевают достаточно равномерно высохнуть. Они могут трескаться, они могут темнеть, они могут шелушиться. То есть проблем иногда с современными произведениями не меньше, а даже больше, чем со старинными.

Утраты восстанавливаются по определенному принципу, маленькие можно восстановить в тон автора, чтобы они не отличались от красочного слоя. А крупные утраты, более 5 квадратных сантиметров, например, восстанавливаются так, чтобы было отличие. Да, чтобы можно было отделить авторскую живопись от реставрационных вмешательств, чтобы не вводить зрителя в заблуждение, и он уже мог подлинные краски художника отличить от современных вмешательств.

Работать над полотнами, которые уже были в руках реставраторов, и сложнее, и ответственней. Нужно понимать, не навредил ли предыдущий реставратор, какие будут мои вмешательства. Каждое прикосновение к произведению должно быть оправдано: я не просто что-то убираю или добавляю, а я делаю это для чего-то.

О чем мечтают реставраторы

Мечтаю учиться дальше. Я очень люблю узнавать какие-то новые технологии в реставрации, применять их. Мечтаю, чтобы в нашем музее появилось новое оборудование для исследования. Это серьёзные мечты, оборудование очень дорогое. И, конечно, мечтаю, чтобы мою реставрацию оценили, чтобы она была замечена.

У информагентства «Все новости» есть Telegram-канал. Это быстрый и удобный способ получать самые главные новости прямо в свой телефон. Подпишитесь, чтобы не пропускать важное.