«Мы не волшебники, но активно учимся». Тагильские эксперты-криминалисты приоткрывают завесу тайны

Во Франции говорят, что любое преступление начинается в перчатках, а заканчивается в рукавицах. Метафоричные французы подразумевают строительные рукавицы, которые выдают заключенным для работы. Мораль в том, как бы не пытался обезопасить себя преступник, «ничто на земле не проходит бесследно» и он, так или иначе, наследит. В этом абсолютно уверен заместитель начальника Экспретно-криминалистического центра ГУ МВД России по Свердловской области в Нижнем Тагиле Николай Евграфов. «Говорю об этом нашим сотрудникам постоянно», — объясняет он. Работа этого центра заключается в том, чтобы искать на месте происшествия «немых свидетелей». В этом году в самом начале весны служба в России отмечает большой юбилей — 95 лет.

Прежде чем пройти по всем кабинетам и увидеть 37 тагильских криминалистов, собираемся на утреннюю оперативку у начальника. Оттуда с полученными заданиям сотрудники расходятся по отделам.

В кабинете напротив как поясняют криминалисты, святая-святых — место где регистрируют материалы. На полочках без специальной унифицированной упаковки разложены коробки из-под тортов, конструктора и просто таз с вещдоками. Скоро это все распределят между сотрудниками и раздадут в работу. Экспертизу должны провести за 14 дней. Объем на каждого сотрудника скромно умалчивают.

«Это автоматизированное рабочее место эксперта. Вот установка по пересъемке, микроскоп», — объясняет Николай Евграфов.

Но это из современного. Здесь же на рабочем столе лежат лупа и иголка. Диссонанс колоссальный.

«Как сто лет назад было, так и сейчас — ничего лучше пока не придумали. Берешь и считаешь», — пожимает плечами эксперт Алексей Михайлович, показывая типичную дактилокарту. На них нанесены ногтевая фаланга (а не подушечки пальцев), сами пальцы и контрольный след.

А получаем мы их с помощью кисточки и дактилоскопического порошка. Магнитный и немагнитный (сажа) – для каждого своя кисть. Обрабатывают ими в зависимости от поверхности.

«Приезжаем на место происшествия, начинаем обрабатывать и вот они поползли. Волшебство!» — довольно комментируют эксперты, водя кисточкой по дверке шкафа. Кстати, магнитным порошком получается ярче.

Когда отпечатки пальцев или иначе папиллярные следы рук обнаружили, их надо изъять. «Первое правило – след изымается со следоносителем. Но нам ее никто не отдаст дверку, поэтому мы копируем следы», — объясняет Алексей Михайлович и прикладывает дактилоскопическую пленку. Либо берется специальный скотч.

Прикладываем, забираем следы и возвращаем на пленку защитный слой. Потом в ход идет лупа, дактилокарта и усидчивость специалиста. «Но это шикарные следы, как в учебнике по криминалистике. Такие считаются за счастье. Обычно они гораздо бледнее, более смазанные», — отмечает специалист.

Для особенно маленьких отпечатков используют микроскоп, а если след не пригоден для дактилоскопии, то его потожировые составляющие отдают на ДНК-экспертизу.

Кстати, след может сохраняться на поверхности до полугода.

Теперь автотехники. Эти криминалисты занимаются всем, что связано с ДТП и фальшивыми номерами. Эксперты-математики не только вычисляют по формулам и чертят схемы, но и играют, а вернее моделируют. Так что в отдельно взятом кабинете проходит экспертный эксперимент! И это не тавтология, а понятие в криминалистике.

Как правило, виновные в авариях не сознаются, поэтому приходится доказывать. Даже картинки бывает не достаточно. Ведь на видео нельзя определить, например, скорость транспортного средства.

«Сейчас работаю над ДТП с участием трех машин. Вот, на видео видно. 151 км автодороги Екатеринбург – Серов. Одна машина начинает обгон, вылетает на встречку и – столкновение», — показывает сотрудник отдела.

Кроме машинок и схемы на столе эксперта лежат затертые «видавшие виды» трудовые правила дорожного движения.

Второй сотрудник занимается маркировочными экспертизами. Когда машину угоняют, номера обычно перебивают.

«А он восстанавливает и говорит истинный номер машины. Для этого каждое утро криминалист едет в гараж, осматривает машины, лазает под ними», — перечисляет Николай Евграфов. На это уходит два — три часа, и уже потом сама экспертиза. В работе постоянно с десяток таких дел.

«Раньше нам вручную приходилось проверять базу на 20 тысяч дактилокарт. Со временем появилась автоматизированная система «Папилон», — показывает на компьютер Николай Евграфов. Теперь все отпечатки автоматически вводятся в систему и проверяются. Сейчас в Нижнем Тагиле карт более 130 тысяч дактилокарт – около трети населения. Некоторые следы проверяют по УрФО, здесь уже база из 3,5 миллионов. По словам заместителя начальника ЭКЦ, в этом году МВД планирует запустить систему на федеральном уровне.

Это след и отпечаток – совпадение выдается по точкам. Здесь же сразу выдается фамилия человека. В программу «пальчики» попадают через сканер, а сам «Папилон» обрабатывает, расставляет точки и прогоняет их по базе.

В среднем отпечатки проходят проверку за час. «Случалось, когда после убийства с места преступления к нам поступали следы, а уже по окончанию осмотра мы выдавали фамилию преступника. Получается, раскрыли по горячим следам», — рассказывает оператор Анна Сергеевна. Она прошла обучение в Миассе, и занимается раскрытием преступлений не отходя от стола. «Кропотливая работа, требует усидчивости, поэтому тут работают девушки», — шутит Николай Евграфов. – «Им не надо бегать на перекуры. Тем более, от внимательности этой девушки зависит, правильно ли осудят человека или нет».

Здесь «расписная» стена сама говорит, кто работает в маленьком кабинете. Первая ассоциация с компьютерной лабораторией.

«Преступность перешла на новый уровень. Наводнила Интернет пространство и компьютеры. Дмитрий Николаевич – не хакер, он лучше всякого хакера. Всех найдет и раскроет любое компьютерное преступление», — наградил коллегу характеристикой Николай Евграфов.

«Есть системный блок, на котором была информация когда-то составлена в виде договоров. Потом ее удалили, пытаясь скрыть. Моя задача – восстановить и узнать, когда ее создали», — поясняет эксперт. Кстати, по флешке фотоаппарата, например, можно восстановить фото до года давности!

На вопрос, сколько системных блоков использует компьютерный гений, нам ответили, один основной рабочий, но для дублирования можно привлекать и другие. «Например, для подбора пароля, это требует больших ресурсов. Все в моих руках», — улыбается Дмитрий Николаевич, демонстрируя улыбку Чеширского кота.

Из неожиданных вещей в кабинете — пылесос! «Иногда открываешь, а там не просто пылюка, а войлок. Пылесосим», — пожимает плечами эксперт. По его словам в работе сложно нет ничего. Но есть потребность в большом количестве информации и постоянном обучении.

За соседним столом работает главный специалист ЭКЦ по портретной экспертизе.

«Например, приносят фотографии двадцатилетней давности и сейчас. Спрашивают, одно лицо или нет? Так же работаем и с видео», — кивает на криминалиста Николай Евграфов.

«Лицо человека меняется с возрастом, но кости черепа изменить не могут, как и глаза. Они всегда остаются на одном расстоянии», — вступает в беседу криминалист и показывает пример исследования. «Конечно, черты можно изменить с помощью пластических операций, тогда мы будем говорить о вероятности», — уверен эксперт.

Пропорции, расчеты – снова математика. Здесь надо учесть все, и даже ракурс снимка. «У молодого человека пятнышко, а с возрастом оно преобразовалось в родинку», — замечает сотрудник ЭКЦ. Фотографии лица делят пополам, ведь асимметрия лица, присущая всем, и с возрастом не меняется. Изображения совмещаются под разными углами, негативное накладывается на позитивное и так далее.

Трудоемкая экспертиза занимает дня три. Что касается видео, то его раскладывают на кадры, выбирают нужный.

А вот в отделе специсследований со времен нашего последнего репортажа практически ничего не поменялось. На месте в шкафчике хранится «коллекция» оружия и боеприпасов. На месте и Татьяна Михайловна в белом халате.

«Бесстрашно пилит всякие бомбы и фугасы. Мы стараемся на это время покидать здание», — шутит про коллегу Николай Евграфов.

В углу лаборатории уютно урчит газовый хроматограф – аппарат распознающий, что именно за вещество принесли на экспертизу.

На столе весы, пластиковые контейнеры и прочий лабораторный инструментарий.

«Он работает на сравнение с уже имеющимися образцами. Если появляется что-то новое — приходится отправлять вещества в Пермь», — вздыхает эксперт. Здесь мечтают о продвинутой технике, в частности, о хромато-масс-спектрометре. В нем уже есть собственная библиотека веществ. Такая машина вывела бы проводимые экспертизы на новый уровень. Из нового в лаборатории — генератор азота.

«Это вместо баллона», – поясняет Татьяна Михайловна. – «Работает он стабильнее и избавляет нас от перетаскивания баллона».

«Почерк почти также индивидуален как и отпечатки пальцев», — рассказывает Николай Евграфов при переходе в другой кабинет. Его исследованием занимаются почерковеды.

На столе расписка и криминалистическая линейка, надо определить кто автор. Даются образцы почерка подозреваемых и специалист сравнивает. Опять-таки через лупу!

Даже если человек захочет изменить почерк, то максимум получится поменять наклон, размер», — показывает образцы криминалист. Если преступник, шифруясь как Штирлиц, напишет левой рукой, то эксперты поймут и это. Здесь Маргарита Сергеевна может понять, что текст написан в необычных условиях: на весу, другой ручкой, в состоянии аффекта или в волнении. 20 лет занимается почерками. «Чтобы стать хорошим почерковедом нужен стаж не менее 5 лет», — считает заместитель начальника ЭКЦ.

А вот и чемодан эксперта, а конкретно — почерковеда.

«А высококлассный специалист Дмитрий Владимирович по почерку определяет даже пол и психологический портрет с первого взгляда», — хвастается Николай Викторович.

Криминалист рассматривает бумагу с множеством на первый взгляд одинаковых подписей, рядом лежит исписанная тетрадь.

Для чего столько? «Чтобы проследить устойчивость признаков, — поясняет Дмитрий Владимирович. – У человека большая вариативность исполнения собственных подписей, поэтому заставляем подозреваемого много раз расписываться. Взяли образцы, потом через час, в другой раз через день. Потом предполагаемый преступник забывает, как ставил подпись и начинает ошибаться».

В его же кабинете стоит еще и видео компаратор для исследования документов и денег.

«Чтобы выявить подделку нужно посмотреть на купюру в различных подсветках и излучениях, например, инфракрасном и ультрафиолетовом», — специалист щелкает клавишами на клавиатуре, показывая, как изменяется купюра. Так же на подлинность проверяют ценные бумаги.

И наконец, баллистические экспертизы. Те, которые занимаются оружием, пулями, снарядами. Здесь в помощь экспертам специальный сравнительный микроскоп. Две гильзы, два окуляра, глаза криминалиста.

«Каждое оружие оставляет характерные следы. На гильзах это, как правило, царапины. А аппарат со стопроцентной уверенностью помогает определить, что гильза была выпущена из конкретного оружия», — объяснил принцип исследования Николай Евграфов. Установленные в аппарат гильзы постепенно прокручиваются, меняются условия освещения, углы обзора.

Чтобы что-то увидеть эксперт может потратить шесть часов к ряду, а могут и дольше.

Есть отстрелочная, но туда из соображений безопасности экскурсий не водят. В помещении стоит пулеулавливатель – труба, заполненная специальным материалом кевлар и прибор, помогающий определить скорости пули.

По словам заместителя начальника ЭКЦ, в год служба выполняет более 5 тысяч экспертиз. А 2 года назад тагильских эксперты взялись проводить новые исследования – волокон и волокнистых материалов. Достаточно просто махнуть рукой, и с нас слетело десятки микроволокон! Для эксперимента криминалисты брали нож и ударяли в халат. «На руке преступника оставались, на ноже и одежде. Тут важно знать, где и находить, как изъять и провести экспертизу», — со знанием дела комментирует Николай Евграфов.

За год таких проводится порядка тысячи. В планах у тагильских криминалистов проводить ботанические экспертизы. «Мы не волшебники, но активно учимся», — улыбается сотрудник ЭКЦ. – «Тем более, сейчас, когда преступники такие обучаемые. Ведь у нас любой сериал – энциклопедия как надо вести себя на месте происшествия. Поэтому все зависит от нашего профессионализма и опыта».