Как Золушка, надевшая бальное платье. Сквер, стоявший заброшенным десятилетия, обретает новую философию

Теперь каждую субботу с 13 до 16 часов сквер рядом с Демидовской дачей будет местом притяжения всех, кто ценит красивые виды и интересное общение. Этот летний проект музейщики назвали «Субботний променад на Демидовской даче»

 

Здесь звучит живая музыка.

Художники пишут портреты и пейзажи. Иногда – в четыре руки.

Здесь же продают свои работы. В большинстве своём – уральские пейзажи.

Но есть и котики. Куда же без них в современном мире?

Поймали и мы свою птицу счастья. Вернее так: «Птицу счастья в розовых мечтах». Это название нижней работы Петра Двойникова с рыжим котом в технике пастели.

Уйти домой без неё мы категорически не могли. Поэтому купили.

– У меня целая серия про котов. Их штук 10. Этот у вас кот-моряк. Видите, у него тельняшка с синими полосками.

– Не жалко расставаться со своими работами?

– Так у каждой картины должен быть свой человек!

Мы обсудили с автором, что оба раньше были собачниками и ненавидели кошек. Но вот Петру под дверь кто-то подбросил котенка со сломанной лапкой и с тех пор его сердце открыто для кошачьих. Тот зверь прожил у художника 14 лет. В моей сугубо собачьей жизни в своё время тоже случилась кошка-проводник и теперь я в стане тех, кто порабощён этими ласковыми хитрецами.

Нашего рыжего кота-моряка с розовыми мечтами автор подписал.

 

Сегодня сквер у Демидовской дачи – новое место отдыха горожан. Красивый пруд. С интересного ракурса виден город. Оживлённая магистраль, проходящая рядом, теряется в листве и совсем не мешает почувствовать себя будто бы где-то за городом.

 

Сегодня в некоторых местах ещё проглядывает грунт, но уже на следующий год везде вырастет трава и будет зелёный газон.

 

Парк этот открыт для всех, но он охраняется. Сюда запрещено приходить с собаками и алкоголем. И это несомненный плюс. Ведь сегодня в Нижнем Тагиле зоны отдыха, свободные от алкоголя, можно пересчитать по пальцам. Со временем в парке при Демидовской даче вырастут кустарники, зазеленятся газоны.

«Есть идея восстановить английский парк, который здесь существовал. Английский парк – это не прямые дорожки. Круглая площадка в центре – дань памяти лабиринту, характерному для планировки английских парков. Он располагался как раз на этом месте. Но территория при Швецове – хозяине этой дачи – была значительно больше. И это лишь часть того, что осталось от прежнего парка. Со времён Швецова сохранились липы, кусочек сиреневой рощи и несколько кедров, которые стоят на берегу», – рассказала нам представитель музея-заповедника «Горнозаводской Урал» Альфия Фахретдинова.

 

Член Союза Художников России Николай Грачиков сегодня пришёл на променад без своих работ. Но поделился с нами мыслями о разнице в менталитетах горожан-европейцев и нас, живущих на Урале, а также о том, как художники меняют мир и почему высохло море.

Вот представьте, как формировались европейские города: кучка людей приходит в какую-то местность, она им нравится. Они строят там свои дома и стены, чтобы отгородиться от врагов. И внутри этих стен начинают строить всё, что необходимо им для жизни – появлялись землепашцы, гончары, сапожники. И постепенно они облагораживали быт. А их потомки сейчас живут на этих землях и в генах у них заложено любить то, что делали предки. А как заселялись наши земли? Сначала строился завод, а потом сюда сгоняли людей со всей России. Нет корней, нет любви к городу. Вот и не ценим, то что у нас есть.

Владельцы магазинов, к примеру, они же даже для себя ничего в городе не хотят сделать. Вы же здесь живёте! А они говорят, что у них всё хорошо, у них магазин. Я вообще их не понимаю. Они в этой грязи живут год, а потом денег нарубакают и на две недели куда-то съездят, в какую-нибудь Испанию-Италию и кажется им, что это их. Но ведь это только две недели! А остальной год в грязи. Здесь они бабло рубят, а тратят его в Париже.

А здесь поищите место красивое, чтобы сфотографировать – почти нет таких. Всё разрушено. Вот есть теперь фонтан, например. Я со многими разговаривал. Но им зачем новую тему заводить – это же потом надо будет за неё бороться. Хотя вот сейчас мэр много интересного делает. Мышление европейское – поездил, насмотрелся. Вот та же ёлка. Этот проект раньше даже бы не пропустили! Каких-то фонарей понаставили. Это же глупость, с точки зрения чиновника. По ним так – поставили четыре горки деревянные и пусть катаются. Но ведь как красиво получилось с фонарями! Здесь вот тоже хочется,  чтобы всё получилось.

Только вот художники – они же не только картины на кухнях рисуют. Есть, конечно, и такие. Но вообще-то художники меняют мир! Барокко, классицизм, готика. Это же не кто-то бумажку написал, что вот сейчас такая архитектура. Это художник придумал новый образ! И под действием его кисти меняется мир. Условно говоря, тот же чёрный квадрат. Он изменил всё. Дубай сейчас построен по принципу чёрного квадрата. Раньше были вензеля – а тут нет ничего подобного. Строгие формы, ритм. Это констуктивисты изменили мир. И вот ваше платьице – завитушки на нём тоже по принципу современного искусства сделаны. Всё, что в мире мы можем увидеть, вообще всё: чашки, ложки, посуда, мебель, одежда – это же всё художники придумали и сделали. Всё, что связано со словом «красиво» – может сделать только художник. Вот, к примеру, здоровье – это врач, чтобы сыто – хлебороб, а всё, что красиво – только художник, больше никто. Больше нет другой такой профессии. А у многих представление, что художник какие-то берёзки рисует. Художники разные бывают.

Тагил в своё время был на невероятном уровне. Он гремел по всему миру своими художниками. Наши  когда возили дипломные работы по фотографии в Краковскую академию – они там не поверили. Говорят, что такого быть не может!

Корр: А это какие годы?

Ну, это уж лет 10 назад. Они не поверили! А Краковская академия – она лучшая в мире. Но там просто не поверили, что в России есть такая школа художественной фотографии.

Корр: Это когда в искусствоведении существовало понятие «тагильская художественная школа»?

Да, это Наседкин, Бортников…

Корр: А сейчас этот термин жив, как считаете?

Только про прошлое. Сейчас её нет. Всё разрушено давно.

Корр: Разрушено кем?

Временем. Оно менялось. Руководство подстраивалось под время. Если бы был интерес, многое можно было спасти. И гордиться по всему миру! Возить выставки. Я представляю,  если бы в городе издали альбом Бортникова. Какой это уровень! Если не самый лучший гравёр в мире, то второй-третий-четвёртый точно! Потому что со всех самых серьёзных выставок на земле медали были у него. И так же Зуев, Наседкин. Да много кто! Тот же Брюханов. Представляете, какой это мировой уровень! Танки как бренд рядом бы даже не стояли. Не выдержали бы конкуренции с художниками. Потому что в большинстве стран мира на культуру обращают больше внимания. Они нас поэтому дикими и называют, что в России культура постольку поскольку.

Я даже ещё одну крамольную мысль скажу. Вы мне сейчас ни одной вещи не назовёте, которые в России были сделаны после революции, чтобы в мире сказали, что это красиво. Одна только вещь – автомат Калашникова. И это всё. Поэты, музыканты, художники, гжель, посадские платки, палех – это всё культура, которая была сделана до революции. Это были какие-то невероятные ткани, получившие первые премии в Париже. Тогда это была культурная страна. А всё отчего? Потому что тогда была благоприятная обстановка в стране для культуры. А это способствовало гармонии в обществе и прославлению государства.

А мы сейчас красивые ложки, платья покупаем и всё-всё-всё за рубежом за баксы. А здесь из художников делают каких-то учителей рисования. И только. Поддержит государство художников – и эти баксы в стране останутся. И здесь будет красиво. Но это если мыслить в глобальном масштабе.

А в городе они могли бы сделать. И ещё можно было бы многое спасти. Потому что худграф ещё есть, училище искусств ещё есть. И здесь на прессу большая надежда. Пишите больше об этом! Я в этом городе задержался, потому что мне здесь художественная среда понравилась. Сообщество художников. Я тут перспективы выстраивал. А сейчас такое ощущение, что я, образно говоря, в моряки пошёл и живу на берегу моря, а в одно прекрасное утро просыпаюсь – а море-то высохло. Нет моря.