Ночь в «обезьяннике». Как журналист провёл вечер с полицейскими

— Вагонка… Её понять же может только вагонский, у нас своя специфика, — начальник отдела полиции №17 Нижнего Тагила Александр Серебряков улыбается, глядя на меня сонными глазами. На часах 10 вечера, на работе он с четырёх утра. Завтра суббота, но он снова собирается прийти в свой кабинет ни свет, ни заря – говорит, что для него важно владеть ситуацией, поэтому приходится дневать и ночевать на работе.

— У нас, представляете, родители в жару отправляют детей со сланцами и полотенцами купаться в фонтан. Это же для жизни опасно, там внутри оборудование под напряжением. Фонтана сколько лет на Вагонке вообще не было, а теперь сделали каскадный, с подсветкой. А они… — Серебряков продолжает рассказывать об особенностях вагонского менталитета.

На самом деле, в авральном графике уже не первую неделю трудится вся вагонская полиция – в Дзержинском районе введён усиленный режим несения службы после того, как выяснилось, что с начала года кривая преступности неустанно ползёт вверх. Общее количество преступлений, совершённых в общественных местах, по сравнению с прошлым годом выросло почти на 80%. Мелкие хулиганства, грабежи, убийства, причинение тяжкого вреда здоровью…

— Мужики все тут крепкие, из цехов УВЗ. На мелочи не размениваются, — усмехается Александр Серебряков.
— А связан этот рост преступности с тем, что Уралвагонзавод держит часть сотрудников в вынужденных отпусках?
— Косвенно, — кивает Серебряков, — Да вы зайдите в субботу-воскресенье в любой магазин. Там один сорт пива остаётся, все остальные раскуплены. Сразу станет всё ясно.

С вечера пятницы веселье в районе идёт по нарастающей. Одну из таких бурных для Вагонки ночей мне и довелось провести в отделе полиции №17.

— Это у вас Nikon? – Александр Серебряков замечает мой фотоаппарат.
— Это коллеги, я не увлекаюсь, только по рабочей необходимости, — объясняю я.
— Ааа, — начальник отдела полиции немного разочарован, что разговор о фотоаппаратах не удался, — А я очень люблю фотографировать.

Он не без гордости показывает на большие красно-серые снимки цветов – роз и маков, — которыми украшены стены кабинета.

В дежурной части висят совсем другие картинки – в основном, фотографии находящихся в розыске людей с запойными лицами. В уже заполненном «обезьяннике» идут громкие разговоры про зону и парашу, которые через пять минут начинаешь воспринимать как однообразный бессмысленный шумовой фон. Но в первые секунды я, неожиданно для себя, смущаюсь. И тут же встречаю не по-полицейски добродушный взгляд и ободряющую улыбку дежурного.

— Какой у вас дружелюбный молодой человек в дежурной части, — делюсь впечатлением с Серебряковым.
— А, это Ямщиков. У него нервы хорошо эту работу выдерживают, — кивает начальник.

Но первые часы этой ночи мне предстоит провести в компании экипажа ППС – крупный, похожий на терминатора Александр за рулём УАЗика, энергичная большеглазая Мария («Что ни смена, то хулиган», — ворчит девушка) и тихий новичок Андрей.

Мы отправляемся на заявку – в доме по Орджоникидзе активизировались музыканты. Так патрульно-постовая служба называет тех, кто громко слушает музыку.

— Это нормально. Сейчас чаще жалуются на то, что на улицах пьют, во дворах и на лавках. А мы им не даём это делать. Вот они и ходят злые! – рассказывает Мария.
— До часу ночи будут музыканты. А потом начнутся тяжкие телесные, — предрекает Александр.

Мы пытаемся попасть в подъезд, где находится квартира с музыкантами. На звонки в домофон не реагируют ни в квартире, на которую жалуются, ни в соседних, где горит свет. Кто-то из соседей выглядывает в окно, видит наряд полицейских, но дверь всё равно открывать не торопится.

— Полиция, полиция! Пустите собаку домой, я не хочу дверь ломать, — рядом из ниоткуда материализуется молодая женщина в длинном платье с чёрной собакой. Даму слегка покачивает на лёгком ночном ветерке, — Ой, а вы уже к нам сегодня приезжали!
— Нашла, чем гордиться, — бросает через плечо Мария. Нетрезвая девушка растворяется в темноте вагонского двора.

Музыки ниоткуда не слышно, семья, которая вызвала полицию, говорит, что всё стихло ещё до нашего приезда. Поэтому отправляемся патрулировать улицы. Неподалёку от машиностроительного техникума тихую улочку с трудом пересекает неряшливый немолодой мужчина. Он добирается до тротуара и буквально обрушивается в рукопожатие такому же нетрезвому приятелю.

— О, это же И.! – ехидно восклицает Маша.
— Вы что, всех их знаете?
— Конечно, это же местные знаменитые личности! – язвит она.

УАЗик останавливается у пельменной на Вагоностроителей. Маша и Андрей решают заглянуть в окрестные дворы. Но сначала в маленький магазинчик на остановке. В магазинчике мужчина расплачивается с кассиром, а перед ним на прилавке стоят две бутылки пива.

— Почему алкоголь продаёте ночью? – тут же интересуются полицейские.
— Это я с собой принёс, — отзывается покупатель, поймавший взгляд продавщицы, который выражал что-то вроде «Ну как же ты так, а?».

Но незаконная торговля алкоголем не входит в число нарушений, которыми занимается ППС. Поэтому мы покидаем торговую точку – полицейские составят рапорт на имя начальник отдела и профильные службы проведут контрольную закупку. Мы же огибаем жилой дом и замечаем на детской площадке компанию.

— Идите на ….! – громко орёт полный лысый мужчина то ли нам, то ли своим приятелям. Маша и Андрей пропускают это мимо ушей и просят ребят разойтись по домам.
— Мы уже такси вызвали, — мирно заверяет самый трезвый, пока все расходятся. Но лысый не унимается, продолжая что-то орать. Между ним и полицейскими возникает перепалка.

Пока они выясняют, кто на кого гонит, подключается ещё один из компании. Он начинает посылать ППСников по известному адресу и даже угрожает врезать Андрею. Становится совершенно очевидно, что домой эти двое сегодня уже не попадут. Как доказательство этого впечатления из-за дома выруливает наш УАЗик.

— Я ему дала возможность уйти, а он отошёл и орёт! – пересказывает Маша Александру всё, что он пропустил.
— Сейчас с мужиками договоримся, и нас отпустят, — перешёптываются задержанные.

Пока нас не было, в «обезьяннике» отделения появились новые лица. Пьяная троица начинает ржать и позировать. Завидев мой фотоаппарат: «Сфотографируйте нас на память!» Маша перекидывается с ними парой фраз, по-доброму потешаясь. Троица, видимо, почувствовала себя совсем комфортно – начали наперебой просить закурить, игнорируя все отказы. После десятой просьбы девушка бросает на них такой выразительный взгляд, что за решёткой резко становится тихо.

— Извините, — бормочет один из парней.

Маша распечатывает упаковку кефира («Опять кефир», — улыбается дежурный Ямщиков) и принимается заполнять протоколы на только что привезённых хулиганов.

Оказывается, наказание за неуважительное отношение к представителям власти им ничего не будет. Только за пьянку в общественном месте.

— Так их таких – на всех зла не накопишь! Хотя, конечно, большинство всё-таки нормальные, — рассуждает Маша, — Но с ними ж потом ещё в суд идти…
— Я вчера в суд ездил. 3 часа – одного осудили только, — вмешивается Ямщиков.
— Вот! А мне что, нечего в свой выходной больше делать? У меня дочка дома.

Маше 27 лет, из них 8,5 она работает в полиции – последовала примеру брата и дяди. Но пошла в ППС – туда, где нет родственников, — чтобы никто не подумал, что ей помогают.

Тем временем ППСники устанавливают личности заметно присмиревшей парочки. Здорового в базе нашли сразу, а данных его приятеля, назвавшегося Егоровым, нет. Надо проверять по отпечаткам пальцев. Его подводят к автомату системы «Папилон» и прикладывают руку к сканеру.

— Ну а что говорил, что ты Егоров? – торжествуют полицейские. Оказалось, что в паспорте у хулигана совсем другая фамилия.

Маша и Андрей возвращаются в УАЗик. Александр эмоционально пересказывает разговор друзей, которые примчались к отделению полиции вслед за задержанными товарищами:

— Он такой говорит, машина подъехала и забрала ни за что. Тут я выхожу из-за машины и говорю – ну-ка, при мне повтори, как всё было. Он сразу – ой, да вы правы.

Тут по рации передают, что на Пихтовке неизвестный порезал мужчине руки, правда, потерпевший толком не может объяснить, как это произошло.
— Всё, началось! Час ночи, да? Как по расписанию! – Александр явно доволен тем, что его прогноз был точен.

В отделении, между тем, стало заметно тише. Жаждавшая сфотографироваться троица храпит на деревянной лавке.

Только один задержанный, лёжа в надменной позе, выкрикивает: «Произвол женской полиции! За что?! За что меня задержали?!»

Ямщиков, которого, как оказалось, зовут Виталием, мирно заполняет журнал, не обращая на провокатора никакого внимания. Рядом трётся молодой худенький парень с кудрявыми волосами, в кепке, джинсовых шортах и с горящим черепом на рюкзаке. У него масляные красные глаза и блуждающая по лицу ухмылочка.

— Мне хреново, отпусти меня, я таблетками успокоительными закинусь и спать лягу, — ноет парень на ухо Виталию.
— Ага, и мы к тебе ещё раз поедем, — дружелюбно отвечает дежурный.

Оказывается, парень сегодня успел поднадоесть полицейским. Да и в принципе частый гость в отделе. Его мать несколько раз заявляла в полицию, что он её избивает. Сегодня утром он, якобы, хватал её за горло и пытался задушить. Но когда в квартиру приехала полиция, мальчишки дома уже не было. Спустя несколько часов мать снова позвонила в отдел – сын вернулся. И в третий раз он сам заявился в полицию – писать заявление, что у него украли телефон.

В окошечко дежурного стучит пожилая женщина, лицо измазано в крови, протягивает пенсионное, приговаривая, что не взяла с собой паспорт.

— Что случилось, почему вы в крови? – заботливо спрашивает большой и надёжный Ямщиков.
— Зять избил. Ну как зять, любовник дочери. Она их меняет, а они меня бьют. Хотят избавиться, чтоб квартиру получить. А я её на УВЗ зарабатывала, — заплетающимся языком рассказывает пенсионерка.
— Пили сегодня? Все втроём?
Женщина кивает, комкая в руках пакет из-под документов.

С 9 утра в дежурную часть поступили 76 звонков. В основном, жалобы на шум и семейные конфликты. За смену в отделение доставили 34 человека и все они были пьяны.

— А в предыдущую смену всего 11 было. Несправедливо, — шутливо жалуется Виталий Ямщиков, — Но это ещё спокойно. Ещё нет воров, которые в магазинах промышляют. Но самые тяжёлые дежурства – когда пятница совпадает с зарплатой на УВЗ. Вот тогда – хоть вешайся…

Впрочем, усиление режима работы полиции уже даёт плоды, говорят в полиции. Уровень преступности и пьяного хулиганства на Вагонке постепенно начинает снижаться. Надолго ли – покажет время.

Ольга Рыжих