«Ты либо уходишь сразу, либо остаешься спасателем навсегда»

Они днем и ночью присматривают за жителями Нижнего Тагила на воде, в воздухе, земле и даже под ней. И это не секретные службы, иллюминаты или ангелы-хранители. За безопасность тагильчан отвечают сотрудники Центра защиты населения и территории и горноспасатели Высокогорского ГОКа. 27 декабря, в свой профессиональный праздник, спасатели рассказали ИА «Все новости», почему у эпилептика в воде больше шансов выжить, чем у пьяного рыбака, как они приводили город в порядок после сильного урагана и зачем горноспасателю мел.

Центр защиты населения и территории Нижнего Тагила – одна из старейших муниципальных служб спасения в области. В этом году ей исполнилось 17 лет. Сейчас уже сложно представить, как город обходился без услуг спасателей, которые помогают практически во всех сферах: начиная от бытовых происшествий, например, спасение малыша, голова которого застряла в детском горшке, заканчивая работой на крупных ЧС – восстановление инфраструктуры Нижнего Тагила после урагана. До появления Центра помогали горожанам, что называется, всем миром. Внучка не может попасть в квартиру к бабушке – звонили слесарю. Пропал грибник в лесу – искали полицейские и волонтеры. О создании муниципальных служб спасения власти задумались после первых терактов и массовых взрывов бытового газа в квартирах.

Пьяного рыбака видно издалека

«Чем жарче лето – тем больше происшествий на водоемах»: такая примета бытует у сотрудников водно-спасательной станции. Горожане отдыхают и веселятся на небольших загородных прудах, и, перебрав с алкоголем, переходят к водным процедурам. В особенно жаркие дни, спасатели, выезжая на одно происшествие, по пути заезжали еще в несколько мест, чтобы оказать помощь тагильским «акваменам».

Пьяных спасать гораздо сложнее – они сразу идут на дно, легкие лопаются от попадания воды. Смерть наступает в течение 6-8 минут. В случаях, когда человек нырнул в незнакомом месте и потерял сознание, например, от удара головой об пенек или дно, на спасение отводится чуть больше — минут 15.

— С Муринских прудов позвонили: горожане достали мужчину, он без сознания, не знают, что делать. Похоже, мертвый. Мы на катере приехали, долго искали место. Думали, что мертвый уже – столько времени прошло. Толпу увидели, мать ревет. «Скорой» еще нет. Я руку потрогал – слабый пульс чувствуется. Перевернули, воду слили, стали в чувства приводить. Минут через 5 начал хрипеть, откашлялся. Оказалось, что он эпилептик. В воде приступ случился, с берега увидели, что затылок один торчит несколько минут. Мужчину спасло то, что в желудок вода не попала, — вспоминает начальник водно-спасательной станции Владимир Александренко.

Чтобы подобных происшествий было как можно меньше, спасатели убеждают тагильских «акваменов» плавать в адекватном состоянии и обязательно под присмотром товарищей на берегу. Начальник станции помнит, как летом проводил разъяснительные беседы двум детям лет 12. Мальчик с девочкой не умеют плавать, поэтому придумали «гениальный» способ защиты: в трусы и купальник засунули пустые пластиковые бутылки.

Если летом 90% «клиентов» водно-спасательной станции – это тагильчане подшофе, то зимой работать приходится, в основном, с рыбаками. Лёд на пруду еще не успел окрепнуть, а удильщики уже ставят свои палатки и рубят лунки. Для большинства из них важно не количество пойманной рыбы, а сам процесс подводной охоты. Настоящая зависимость, сродни курению или алкоголизму. Насильно увести рыбака с опасного льда спасатели не могут – приходится либо убеждать, либо пугать историями. Но таких запугать сложно – уж больно смелый народ эти рыбаки, отметил начальник водно-спасательной станции. От любимого хобби не отказываются даже после того, как оказались на грани смерти.

— 1 декабря нашли дяденьку 72 лет, который на льду спал. Оказалось, пьяный. У нас сотрудник его узнал: «А не вас ли мы года три назад спасали на Ленёвском водохранилище?» Он говорит: «Да, меня». Мы в шоке были. Такого кадра не видели. Домой его отвезли, чтобы не замерз. Другой три раза тонул, все свои удочки и палатку в воде топил. Мы их всех в лицо знаем – одни и те же рыбачат, — говорит Александренко.

Не каждый отдых на воде заканчивается благополучно. Порой водолазам приходится искать на дне водоема утопленников. Если родственники или друзья знают, где примерно плыл погибший, находят минут за 10. Но поиски могут затянуться на часы и даже недели. Особенно сложно искать тела жертв убийств. Здесь, в буквальном смысле, на ощупь аквалангисты исследуют каждый сантиметр.

Никаких эмоций на работе

Чаще всего муниципальные спасатели выезжают на бытовые происшествия. Это помощь пенсионерам, которые упали и не могут открыть входную дверь в квартиру; мамам, чьи дети закрыли их на балконе или любознательным малышам, которые застряли в самых неожиданных местах. Однажды один мальчик не смог вытащить голову из детского пластмассового горшка. Спасателям пришлось успокаивать не только испуганного ребенка, но и родителей: объяснять им, что угрозы для жизни сына нет.

Летом и осенью сотрудники Центра защиты населения ищут в лесах грибников, которые в это время теряются «пачками». Как правило, виной тому элементарная неосмотрительность и самонадеянность. По опыту начальника поисково-спасательной службы Юрия Миенкова, поклонники «тихой» охоты уверены, что не заблудятся, поэтому не берут с собой не то, что компас – даже коробок спичек. В действительности такие люди совершенно не могут ориентироваться в лесу. Этим летом спасатели трое суток искали целую семью: отца с матерью и троих детей. Позже выяснилось, что они еще в первый день слышали сирену и обращения спасателей через громкоговорители, но почему-то испугались и не стали выходить на звук.

И если гражданским свойственно паниковать в чрезвычайных ситуациях, то спасатели должны сохранять самообладание в любой ситуации, будь то страшная дорожная авария, где нужно достать искалеченное тело из машины, или общение с потенциальным самоубийцей на крыше многоэтажки.

— Мы заточены на спасение. Эмоции потом приходят. Когда видишь аварию, фрагменты тел, у человека кости торчат – опытный спасатель ничего уже не испытывает. Потому что эмоции мешают. Сам видел, как новички в состоянии шока пребывали на первых выездах, ничего сделать не могут. Часто происшествия не пугают, а удивляют: недавно доставали труп из вентиляции. Ноги были на 4 этаже, голова на 5. Как туда попал – неизвестно. Пришлось делать проемы, чтобы вытащить тело. Скорее всего, через чердак пролез и упал. Мужик сам, поди, не понял, что произошло, — рассказывает начальник поисково-спасательной группы Александр Путилов.

Но, как заверили сами спасатели, это не значит, что они – циничные и равнодушные: эмоции могут нахлынуть уже после возвращения с вызова на базу. Тут-то на помощь и приходят коллеги, с которыми можно обсудить происшествие, высказаться, чтобы не держать тяжёлые переживания в себе.

Поэтому в рядах спасателей нет лишних людей: либо человек уходит сразу, либо остается работать навсегда, признается начальник поисково-спасательной службы Юрий Миенков. Он и еще 8 человек — первое поколение Центра защиты населения, проработавшие здесь с момента основания. Но они точно могут дать фору «молодым и зелёным» спасателям.

— Приходит новый человек – сразу объясняем, что его ждет. Если готов к этому – он остается. Кому страшно, как правило, максимум месяц отрабатывают. Спасатель должен быть готов ко всему. Когда едешь на вызов – никогда не знаешь, что тебя ждет. Поэтому либо уходят сразу, либо остаются навсегда, потому что ради денег к нам не идут – зарплаты небольшие. Спасатель – это призвание: даже после смены, когда идешь домой, истинный спасатель не раздумывая придет на помощь нуждающемуся. Случайных людей тут не работает, — считает Миенков.

Когда на вызовы ездить не нужно, спасатели тренируются в спортивном зале и отрабатывают нормативы, чтобы поддерживать отличную физическую форму. Также обязательным условием работы в этой сфере является наличие нескольких смежных профессий, к примеру, альпинист, стропальщик или парашютист. Для этого все спасатели готовятся в учебных центрах, постоянно повышают квалификацию.

В чем разница между спасателем Центра защиты населения и спасателем МЧС?

В Центре отмечают, что они не являются спасателями МЧС, которые работают в основном на пожарах или крупных ЧС. Они просят не ассоциировать эти службы, поскольку Центр защиты населения – служба муниципальная и на большинство происшествий выезжают именно они. В среднем, за суточную смену приходится выезжать по 4-5 раз, из которых половина – это непосредственно спасение жизней людей.

— Этим летом наши спасатели вместе с городскими службами восстанавливали инфраструктуру после сильного урагана. С «Тагилдорстроем» пилили и оттаскивали поваленные деревья с дорог, чтобы машины проехали. Доставали человека, которого завалило. К сожалению, он потом умер. Но люди видели, как мы работали, благодарили нас. Помогали электрикам и трамвайщикам, детским садам, школам. В 2016 году сильнейший паводок был в саду «Автомобилисте-2» под Монзино: тогда все первые этажи затопило, машины буквально плавали по улицам. Везде говорили, что работали спасатели МЧС. А там из них только один был, и тот доброволец. Считают, что если спасатель – то обязательно МЧС. По каналам показывают, говорят. Но это не так, — отметил директор Центра защиты населения и территории Сергей Коперкин.

Но, в тоже время, муниципальные спасатели, в отличие от МЧС, не имеют социального пакета, который бы соответствовал их нагрузкам и суровым условиям службы. Работая в аналогичных обстоятельствах, также рискуя жизнью, они лишены госльгот, которые действовали всего пару лет – с 2000 по 2002 годы. Есть вопрос и с пенсионным возрастом: по сути, 60-летний спасатель, если, конечно, пройдет медицинский осмотр, испытывает те же тяжелые физические нагрузки и трудится в таких же условиях, что и молодой сотрудник. А в случаях, когда у спасателя после 40 лет появились проблемы со здоровьем, единственный вариант – покинуть службу. В Центре защиты населения шутят по этому поводу: пока давление не шалит – будем работать.

По словам Копёркина, чтобы получить даже маломальские социальные гарантии, муниципальные спасатели обратились за помощью к мэру Сергею Носову. Вопрос о выплатах 21 сотрудникам Центра защиты населения из городского бюджета пока обсуждается.

Защита под землей

Если сотрудники Центра защиты населения и территории Нижнего Тагила спасают горожан на земле и воде, то горноспасатели следят за безопасностью рабочих в шахтах ВГОКа. Основная задача военизированной части, которой в 2018 году исполнится 70 лет, — наблюдать за работами на шахтах «Естюнинская» и «Магнетитовая», аглофабриках и карьерах.

Поскольку горноспасателям приходится работать в замкнутом пространстве с множеством разветвленных путей, на стенах подземных горизонтов они мелом фиксируют направление своего движения, температуру воздуха и содержание окиси углерода. Это необходимо для того, чтобы если во время спасательных операций потребуется поддержка, новое звено смогло быстро сориентироваться, куда нужно идти.

Подобные ситуации случаются крайне редко – в отличие от угольных, железорудные шахты не такие опасные, внеплановых взрывов здесь практически нет. А чтобы свести риски к минимуму, горноспасатели ежедневно спускаются в шахты для проверки безопасности.

— Занимаемся профилактической работой. Смотрим перемычки, берем пробы воздуха. Обслуживаем технологические массовые взрывы, чтобы разгазировать атмосферу, и рабочие могли попасть на свои места. Одна проба на пыль – 20 минут, на газ – 5 минут. И в 6 местах, на разных горизонтах. А в шахте все пешком приходится проходить. Выходит, по 4-5 часов под землей проводим, — объясняет командир Нижнетагильского горноспасательного взвода Андрей Калинин.

Каждый горноспасатель обязан знать шахтерское дело. К примеру, сам Калинин после армии сначала два года проработал в шахте по распределению. Потом по предложению друзей перешел в военизированную горноспасательную часть.

Бойцы постоянно поддерживают форму: тренируются в спортзале, занимаются в тепловой камере, где температура воздуха достигает 40 градусов. Это позволяет вырабатывать у горноспасателей устойчивость к тепловым нагрузкам.