«Отдёргиваю шторку, а там…» Будни участкового в Нижнем Тагиле

— Два года назад был случай. Надо было доставить одного к дознавателю, за побои или ещё что-то. А сам он не являлся, — участковый Сергей Мазур, покатавшись со мной на машине по участку пару часов, ударился в воспоминания.

Вспомнить ему есть что. Участковые – те, кто работает, так сказать «на земле». Наверное, не будет преувеличением сказать, что многое в полиции держится на них. Хороший участковый знает на своей территории всех нужных в работе людей. Нужны следователям свидетели – найдёт. Не могут вычислить, где скрывается преступник, отыщет.
Вот и эта история начиналась также – Сергей искал подозреваемого в нанесении тяжких телесных повреждений. А нашёл убийцу.

— Я пришёл к нему, открывает бабуля в полуобморочном состоянии. Жуткая такая, как в фильме ужасов. Оказывается, его мать. Говорит, что его самого дома нет. Я осматриваю две комнаты – под диваном, за дверью, на балконе. Нет нигде. А бабуля как-то странно себя ведёт. Думаю, дай загляну в туалет на всякий случай. Пусто. В ванной тоже. Только шторка задёрнута. Отдёргиваю её, а там…. подгнившее женское тело. И бабуля говорит, что не знает, кто это.

Оказывается, этот парень на 8 марта немного повздорил со своей подругой и избил её. По утру увидел, что женщина умерла, испугался и убежал. Теперь «герой-любовник» отбывает срок за это.

— Ужасы какие, — я впечатлена неожиданной развязкой этой истории.
— Это ещё ничего. Вот другой участковый у нас, на Старателе, однажды открыл квартиру пустующую. А там мужчина в петле. Шесть лет провисел.

Впрочем, такие страшилки, скорее исключение, чем правило. Чаще истории более приземлённые и бытовые. Например, продавщица украла в магазине четверть курицы. Водителю маршрутки конкуренты попытались вывести из строя Газель. У детского садика крадут забор. Или жильцу дома показалось, что в парке под окнами воруют скамейку. Причём, при помощи крана. Участковый приходит и выясняет, что под лавочкой проходит какая-то труба, на ней утечка. Рабочим пришлось скамейку потревожить.

— А вообще, много и бумажной работы. Идёшь сначала «на землю», ходишь, топчешь. А потом в кабинете записываешь всё, что «натоптал». А живу я не на своей земле, на Гальянке,- рассказывает Сергей Мазур.

Его территория – Выя, 30 многоэтажек. Район, который, по мнению участкового, славится «колотушками» — очень часто в здешних тёмных дворах происходят пьяные драки. По следам одной из них мы едем опрашивать местных жителей, обходить квартиры. Потом в дом неподалёку – там одна старушка пожаловалась на другую, что та выбрасывает из окна мусор.

— Сейчас в ещё одну квартиру заглянем по пути. Семейка тут неблагополучная живёт, — объясняет Сергей.
Дверь открывает неприветливая женщина средних лет.
— Мама дома? – интересуется участковый.
— Опять что-то написала на меня, — зло кидает женщина.
— Нет, просто проведать.

Из квартиры выходит старушка, неопрятно одетая, явно давно не бывавшая в душе. И начинает жаловаться полицейскому на своё житьё-бытье. Оказывается, её дочь вышла замуж. И привела супруга в однокомнатную квартиру матери. Теперь бабушка спит на кухне на табуретках и хочет выселить молодожёнов, часто пишет заявления в полицию. Семейный конфликт.

По следующему адресу, куда нужно наведаться, тоже произошла семейная ссора. Да такая бурная, что в полицию на шум пожаловались соседи. Мужчина ударил жену. Теперь нужно вручить шумной паре повестку и заодно опросить соседей.
Мы долго стоим на крыльце, пытаясь попасть в подъезд. Середина дня, в большинстве квартир никого нет дома. Остальные жильцы не склонны открывать непрошенным гостям.

— Ладно, так зайдём, — Сергей достаёт универсальный ключ от домофона, который прикупил на свои деньги, чтобы попадать во все подъезды.

Так проходит день участкового. Иногда он может закончиться в 6, а иногда и 10 вечера.

— Вы, наверное, веру в людей потеряли? С такой работой кажется, что кругом одни гады, — предполагаю я.
— Наоборот. Я вижу, что нормальных людей всё-таки больше.

Текст: Ольга Рыжих