«Мы привыкли жить в системе вертикальной иерархии» – Андрей Батурин о Нижнем Тагиле как постсоветском городе и его перезагрузке

Одна из основных проблем Нижнего Тагила – отток молодёжи. Чем это грозит и из-за чего происходит? И зачем Нижнему Тагилу перезагрузка? Мы поговорили в эфире «Экорадио» с организатором Первого урбанистического форума в Нижнем Тагиле Андреем Батуриным.

– Что такое урбанистика и почему сейчас это модно и актуально?
– Это такая наука, такое междисциплинарное понятие, которое объединяет в себе архитектуру, социологию и многие другие отрасли. Урбанистика – это комплексный взгляд на город. Она изучает города, системные процессы, которые в них происходят, а также их несистемные явления. Мой любимый институт «Стрелка», что находится в Москве, обучает урбанистов. Они рассматривают различного рода экосистемы, дома с нулевым потреблением энергии, велодорожки и прочие вещи. Неприменимые к реалиям, в которых мы существуем. Поэтому на прошедшем форуме шла речь о прикладной урбанистике, о том, чем нужно заниматься сейчас, в это время, в нашем пространстве.

– Как ты думаешь, почему именно сейчас об этом начали говорить?
– Сейчас очень много идёт разговоров о том, что такое «человеческий капитал», по поводу развития территорий. Это все связано с тем, что за последние два года мы пришли к пониманию, что наши нефть, лес, газ, металл, они никому не нужны, и начали смотреть по сторонам в поисках точек роста. И обнаружили, что у нас живут люди, в которых можно поискать что-то интересное. Отсюда и актуальность.

– Как прошел форум? О чем беседовали?
– Мы говорили на тему перезагрузки постсоветского города. Что такое постсоветские города, что между ними общего и как добиться качественных изменений, чтобы этот механизм, который мы называем городом, – который представляет собой самое сложное творение человека, – перезагрузить, перезапустить в современный мир, чтобы влиться, догнать общемировое развитие.

– То есть, Нижний Тагил – это постсоветский город?
– Да, мы сейчас оказались в таком состоянии, что мы сейчас представляем собой типичный постсоветский город, два градообразующих предприятия и люди, которые здесь живут. Сейчас на форуме мы выразили субъекты, которые присутствуют в городах, в том числе и в нашем городе. Это наша администрация как ключевой центр принятия решений, единственный источник решений и управления. Это предприятия, которые мы называем крупным бизнесом, предприятия, которые со времен перестройки вынесли центр принятия решений в другие города и страны, что типично для любого постсоветского города. Это мы можем увидеть на примере того, как градообразующие предприятия скинули с себя ответственность за «социалку» – садики, школы, культурная политика. Это целеполагание крупного бизнеса – большая прибыль за меньшую компенсацию. Те, кто не справились, вообще закрылись, и мы можем наблюдать такие «проплешины» в городах, в том числе и в нашем городе – какие-то огромные территории, огороженные забором и колючей проволокой. Там уже нечего воровать, но там все закрыто и туда ходить нельзя. Заборы, колючая проволока и шлагбаум – это болезнь всех наших городов. Также мы выявили такие субъекты как средний и малый бизнес, про которые тоже можно говорить, и интересные субъекты, которые только зарождаются – это креативный класс и неформальные городские сообщества.

Неформальные городские сообщества – это городские активисты, которые объединяются под запрос для решения какой-то конкретной проблемы. Согласно теории, о которой мы говорили, именно неформальные городские сообщества являются той точкой роста, которая нужна для социального развития для крупных городов. Потому что это люди, которые несут в себе базовые ценности, люди, отождествляющие себя с городом и видящие себя в будущем этого города, и хотя бы на какое-то время могут планировать свое будущее. Плюс они руководствуются собственными ценностями.

– То есть, будущее Нижнего Тагила зависит именно от этих людей?
– Нет, конечно. Смотря о каком будущем мы говорим. На самом деле о будущем никто не думает. Мы знаем, что все, кто зависит от бюджетного цикла, рассматривают свое будущее на время текущего бюджетного цикла и максимум – следующего. Те, кто причастен к политике рассматривают свое будущее на длину электорального цикла. Заглядывать на будущее на десять, на тридцать, на пятьдесят лет у нас не получается, потому что очень много изменений происходило за последние годы и мы разучились планировать что-то надолго. Отсюда нет какой-то стратегической политики развития городов. Поэтому мы и оказались в такой ситуации.

– Это проблема, что нет стратегической политики, видения того, куда мы все идем?
– Да. На примере нашего города эту проблему можно увидеть на карте, посмотрев, куда растет город. Город развивается в сторону Муринских прудов, подальше от производства, понятно, что экологически благоприятный район Гальянка. Но признаков города этот район не имеет, то есть там выстраивается жилая застройка, это «спальник» с дворами, переполненными автомобилями в ночное время суток, с непонятной транспортной инфраструктурой, с непонятными дорогами, потому что здесь мой участок ответственности закончился, а участок ответственности следующего застройщика ещё не начался, поэтому яма.

– Поэтому просто грязь и глина, а не тротуары.
– Да. И не нужно забывать, что во всем этом пространстве живут люди. Мы обсуждали эту тему, что в таких условиях мир развивается стремительно, и, что люди сейчас не берут одну квартиру на всю жизнь. Люди берут квартиру на 7-10 лет, и, достигнув определенного уровня развития, понимают, что что-то нужно менять. Развития здесь люди не видят.

– Мне кажется, что в Нижнем Тагиле это не так явно выражено.
– В Нижнем Тагиле так явно выражена миграция. Если посмотреть статистику за последние 10 лет, то на 10% упало количество жителей. Пиковая точка населения, это 450 тысяч, была зафиксирована в 1989 году, сейчас мы имеем 357 тысяч. То есть, 90 тысяч человек куда-то делись отсюда.

– Посчитали, что где-то им будет лучше, чем здесь.
– И это практически четверть от того, что здесь было. В данный момент продолжается уменьшение жителей. О чём это говорит? Молодёжь не видит реализации себя в этом городе, одиннадцатиклассники в количестве 82% уезжают учиться в другие города, понятно, что немногие возвращаются сюда с этим образованием, чтобы его применять. Все, кто приезжают в Нижний Тагил из небольших городов, они также не отождествляют себя с этим городом, не видят в нем своего будущего. Я им задавал вопрос, какие места они знают в городе, какие места их вдохновляют. Кроме «Киномакса» и парикмахерской я не услышал больше никаких мест. Я их спрашивал о будущем. Нижний Тагил для них является неким перевалочным пунктом, они сейчас получат образование здесь, потом будет не так страшно ехать в Екатеринбург, Москву, Пермь, Питер.

– Получается, что миграция молодежи сейчас одна из главных проблем Нижнего Тагила? Какие факторы в основе этой проблемы лежат, которые нужно сейчас устранять?
– Считать миграцию по количеству населения – это несколько однобокий взгляд. Я бы здесь поговорил о вымывании человеческого капитала. Потому что мы можем делать срезы населения каждый год и иметь стабильную цифру населения. Но у нас уезжает креативная молодежь, а приезжают люди другой формации, люди, которые не оценивают свои силы для переезда в другие города. Здесь падает качество креатива, активности, на которые можно было бы рассчитывать для развития города, поэтому я бы говорил не о миграции как таковой, а о вымывании человеческого капитала. Это не основная проблема. Проблема системная в том, как это все устроено, поэтому и решать ее нужно системно. Если обобщить, то такая проблема как отсутствие диалога, это верно.

– Диалога между кем и кем?
– Диалога между городскими сообществами.

– Который вы на форуме и налаживали?
-Да, мы рассматривали новую систему взаимоотношений в период индустриализации. Мы привыкли жить в системе вертикальной иерархии. Когда-то в СССР это работало очень хорошо, когда идеологом была партия, за коммуникацию отвечала газета «Правда», за организацию жизни отвечали другие службы.

– Вот тебе пионерия, комсомол, субботники, другие массовые мероприятия. И можно было не напрягаться.
– Не сказал бы, что можно было не напрягаться. Это было очень интересное время. И сейчас по нашему советскому наследию мы можем оценить, насколько большая работа тогда была проделана людьми и насколько качество мысли людей в то время заходило далеко вперед по сравнению с тем, что происходит сейчас. Мы поездили по Вагонке, посмотрели на дома, на планировку, архитектуру. Тогда в 30-е годы была задача построить новый район, и люди строили новый район таким образом. Мы поездили по Гальянке и посмотрели, как с такой же задачей люди справляются сейчас. Мы нащупали очень большую разницу. Прошло почти 100 лет. Поэтому здесь проблема отсутствия диалога, когда бизнес занимает позицию хищника, пытаясь взять как можно больше ресурсов сейчас, потому что завтра могут произойти какие-то кардинальные изменения и зарабатывать не будет возможности, когда администрация мыслит электоральными циклами и основным целополаганием является удержание собственной власти, когда активизм проявлен очень невыразительно. Вот от этой вертикальноиерархической структуры, которую мы впитывали с молоком матери, очень сложно отойти. Когда мы говорим, что хотим жить лучше, хотим что-то делать, мы начинаем сразу же искать лидера. А в современном мире один человек ничего не решает, один человек не может придумывать ничего нового. Современный мир требует инновационных подходов к решению проблемы, а инновация – это плод коллективной мыслительной деятельности.

– Перезагрузка города – что это такое и как может помочь Нижнему Тагилу?
– Перезагрузка города – это смена мышления, это интеграция в мир, это переход на новый формат экономики. Ведь ни для кого не секрет, что индустриализация прошла, сейчас мир живет в постиндустриальном информационном обществе. И вот в эту постиндустриальную эпоху нужно вливаться и делать это сообща, потому что одна голова ничего не решает, чем больше будет участников этого большого диалога, стратегического планирования, чем гидрогеннее будет это сообщество, тем интереснее решения мы сможем найти. Вот и перезагрузка.

– Кажется, это должно делаться в масштабах страны, а не одного города. Или наоборот?
– Святослав Мурунов, эксперт, который проводил форум, он делает это в масштабах страны. Мы все время говорим о горизонтальной системе взаимоотношений, о проектах, о деятельности, которая учитывает интересы всех участников. Это хорошая система в теории, а на практике она идет тяжело. Но есть результаты, есть примеры. Сейчас Центр прикладной урбанистики насчитывает более 100 городов по всему постсоветскому пространству. Поэтому можно сказать, что это делается в масштабах страны. В последний год комплексный подход в изучении проблемы городов является трендом, люди начинают исследовать города, в которых они живут. Если понимать вопрос как то, что инициатива должна идти откуда-то сверху, то тут сразу нет, потому что инициатива сверху – это вертикаль, это понятная всем иерархия, которая не дает нам возможности быть самостоятельными, самостоятельно принимать решения. Это то, что влечет за собой конкретные примеры, когда мы идем по улице и говорим, что тут так грязно, почему нам тут не прибирают. На самом деле пора переходить к другому пониманию.

– Почему я здесь не убираю?
– Почему я здесь мусорю.

– Чтобы состоялась перезагрузка Нижнего Тагила, какие важны факторы? Это политическая воля, финансовые ресурсы, желание жителей?
– Сейчас мы планируем провести комплексное исследование города. Через доступные мне каналы распространения информации мы попробуем собрать группу интересующихся людей, группу волонтеров. Это очень большое исследование «методом рамок», это научная работа для того, чтобы посмотреть на свой город со стороны, для того, чтобы показать жителям, которые не принимают участия в исследовании то, как они живут, со стороны. Там мы уже нащупаем определенные точки роста и сумеем разработать программу. Думаю, что старт перезагрузки дан. Перезагрузка – это не какой-то день недели, это процесс, все зависит от времени, на которое этот процесс может затянуться. Старт дан и думаю, что в ближайшее время мы уже сможем ощутить какие-то результаты, о которых сможем вести разговор. Центр прикладной урбанистики мы планируем сосредоточить на трёх основных направлениях деятельности. «Аналитический датчик» – это мониторинг, обработка информации, исследования. Это «проектный отдел» – социальное проектирование социальных и творческих пространств, перезагрузка отдельных предприятий, например, библиотеки. И «школа прикладной урбанистики» – школа, которая учит за короткий срок новым городским специальностям, новым профессиям, в которых раньше не было необходимости, а теперь возникла.

– Например?
– Например, менеджер общественных пространств.

– Это кто такой?
– Это человек, который обладает информацией об общественных пространствах города. Это не только те 50-60 парков и скверов, которые есть в реестре. Но это также и площади, которые не организованы в скверы, интересные проходные дворы, те пространства, в которых есть люди. Человек, который понимает, что делать с этими выводами, у которого закартированы все социальные сценарии, выписаны конфликты, аномалии, которые могут происходить, и который знает, как управлять всеми этими процессами. Он знает, где есть пустая точка монетизации, в которой можно, например, поставить ларёк с кофе, где неплохо было бы разобраться с городской мебелью.

– У нас тут, кстати, администрация разобралась с городской мебелью. Не осталось крытых остановок общественного транспорта, лавочки убрали…
– Мы любим ругать администрацию за то, что она принимает какие-то решения. С другой стороны, она принимает хотя бы какие-то решения, касаемые города. Если говорить о процессе общественных слушаний или о процессе опроса каких-то инициатив, как правило, люди, живущие в городе, достаточно пассивно относятся к этим призывам. Но тут надо качественно менять подход. Мало вбросить информацию, что, например, мы организуем конкурс рисунков на бренд города. С этими вещами нужно выходить к людям, приходить в их дворы, подъезды, смотреть, как они живут, разговаривать с ними. Люди сами скажут, что им действительно нужно. Как говорится, нет лучшего эксперта по мамочкам с колясками, чем мамочки с колясками.

– Давайте поговорим о «Ночи городских сообществ», которая прошла 23 апреля. Что это было такое? Почему именно ночью?
– «Ночь городских сообществ» – это такой экстремальный формат пересборки городских сообществ. Мы совместно с работниками музея провели её в Верхних провиантских складах в ночь на 24 апреля. В музее минералогии, за стенкой с мамонтом, собрались порядка 60 человек: представители неформальных городских сообществ, все активисты города, плюс сообщество музейных работников. Я им попытался объяснить, что они тоже являются неформальным городским сообществом, потому что они протягивают такие мероприятия, хотя вполне на законных основаниях в это время могли спать дома. Но они позвали с собой мужей, сказали, что это не работа, а дело чести. Очень дружелюбно, хорошо, организованно нас приняли. Целью мероприятия было познакомить друг с другом людей, которые хотят жить в этом городе и хотят жить в нем хорошо, которые готовы делать свою жизнь в этом городе лучше. По-моему ребята из галереи «Кубива» удивились, что надо же есть в городе живые люди.

– Кто вообще пришел на это мероприятие? Что за люди?
– Были байкеры, был любительский театр, были поэты, были художники, были ребята, которые занимаются исторической реконструкцией, были местные краеведы.

– Так много оказывается у нас людей увлечённых!
-Это еще мало, было больше. Я до этого составлял реестр городских сообществ, конечно, заявляют о себе в интернете гораздо больше людей, но по тем или иным причинам не все смогли прийти.

– Может потому что ночь?
– Формат ночи выбран не случайно. Кто такие представители городских сообществ? Это, как правило, те люди, которые где-то и кем-то работают, они не научились сами зарабатывать, не перешли в формат социального предпринимательства, поэтому они работают где-то на каких-то работах, аккумулируют ресурсы и в определенный момент стреляют каким-то событием, затем снова уходят в затишье, снова зарабатывают деньги. Поэтому ночь мы сделали специально, потому что днем эти люди работают. А ночь – это как раз то время, когда можно нормально сесть, поговорить, отключить все телефоны, не нервничать, не спешить и посвятить время пониманию, осознанию, знакомству.

– Что такое социальное предпринимательство?
– Социальное предпринимательство – это такая формация городского активизма, когда человек, делает общественную работу, – например, популяризация культурных ценностей, или экология, или все эти истории с бродячими бездомными животными. То есть, когда человек занимается общественной деятельностью, но получает за это деньги. То есть, человек нашел тот способ, тот вариант, когда какие-то его услуги становятся платными. Элементарный пример, когда вот мы с вами сели и решили, что нам очень сильно не хватает знаний по астрофизике. Мы с вами находим людей, которые испытывают такую же потребность в данных знаниях, и понимаем, что нам для того, чтобы привести лектора-астрофизика нужно 10 тысяч рублей. А нас собралось 100 человек, получается нам нужно скинуться по 100 рублей и у нас будет лекция от астрофизика. Тут примерно то же самое. Есть человек, который берет на себя курирование этого процесса, и он готов полностью отдаваться такому делу, продвижению своих ценностей. Но в это же время человек не должен умереть с голоду. И это наша главная задача – чтобы социальные предприниматели не умирали с голоду. Поэтому я, пользуясь случаем, всем кто нас слышит, говорю, что когда мы видим какие-то интересные моменты, которые происходят в городе, когда есть выставки, пусть с бесплатным входом, но которые делают молодые художники, там обязательно где-то есть коробочка, в которую ребята просят скинуть деньги кому сколько не жалко. Это правильный подход, потому что достаток у разных слоев населения разный. Я хотел бы попросить всех, чтобы они не забывали про людей, которые делают хорошие дела для этого города.

– Чтобы социальное предпринимательство смогло появиться и у нас?
– Да, чтобы оно смогло появиться и проявилось в ближайшее время. Потому что сейчас из всех городских активистов, которые мне знакомы, лишь единицам удалось как-то обеспечить себя, и то это уровень нищеты и бедности. Люди, которые занимаются большим искусством, не должны так существовать.

– Получается на «Ночи городских сообществ» люди познакомились между собой, и теперь нужно ждать какой-то бум?
– Да, были обозначены определенные моменты. Представители каждого городского сообщества представлялись, говорили, чем они занимаются и что могут и чего хотят, обозначали общую городскую проблему. Проявился ряд общегородских проблем, которые отмечают все городские сообщества.

– Какие это проблемы?
– Культурный фон звучал практически от каждого. На решение этих проблем все готовы потратить определенное количество сил, либо ресурсов. Поэтому сейчас основной задачей становится формулировка определенных проектов, направленных на решение проблемы. Будет деятельность, будем пробовать, будем друг к другу привыкать. Мы недавно познакомились, поэтому о буме говорить пока рано.

– Жители города готовы к такой перезагрузке города? Она им нужна?
– Странный вопрос. Может быть, кому-то и не нужна. Каждый может сам за себя ответить, и если все устраивает, то можно и не участвовать ни в какой перезагрузке. Может быть, нам даже есть чему у них поучиться. Опять же, если это не противоречит каким-то общим ценностям и жизни этого города. Поэтому тут очень сложный вопрос. Вам нужна?

– Думаю, да.
– Мне тоже. Поэтому те, кому нужна, те включатся. А те, кому нет – мы им не помешаем.

– Как ты лично пришёл к тому, что надо что-то менять?
– Это целая цепочка выводов. Я увидел большое количество одиннадцатиклассников, которые прискакали, начали прыгать под потолок, звонить мне. Они же выпустились из школы, у них много свободного времени и сил. Они начали мне звонить и предлагать сделать просмотр фильмов, настольные игры, хоть что-то делать. И это было здорово, это придавало много сил, когда ты видишь активность молодежи. А потом пришел сентябрь.

– Они начали учиться.
– Да. И я их не увидел. Увидел буквально 2-3 человека из огромного сообщества. Я спрашивал, а где ребята, мне отвечали, что ребята уехали, кто-то в Пермь, кто-то в Екатеринбург, кто-то в Питер. Тогда я с этой проблемой столкнулся, что молодежь уезжает. Стал задаваться вопросом, почему так происходит, начал списываться, созваниваться, встречаться с теми, кто уехал, задавать им вопросы. Потом начал списываться, созваниваться, встречаться с теми, кто остался, спрашивать, почему они остались. И сделал определенные выводы. Начал распутываться целый клубок проблем. Оказывается тут не только культурная среда, но и городская: глобальное количество рекламы, однотипных брендов, делают города одинаковыми. Человек не цепляется сознанием и эмоциями за ландшафт, за архитектуру. Чем, например, этот город отличается от города Каменск-Уральский? Если мы окажемся не в историческом центре, где есть какие-то характерные особенности, а в любом из районов, то нет разницы, в каком городе ты находишься, они все выглядят одинаково, в них одинаково скучно. Поэтому молодежь, которая чувствует в себе силы, она уезжает. Для того, чтобы они здесь оставались нужно решить целый пласт проблем, и этот пласт работает в некой системе. Так я пришел к выводу, что эта проблема системная, поэтому и решать её нужно системно.

– И вот теперь, когда форум прошел, есть надежда, что что-то начнет меняться?
– Надежда была всегда. На самом деле у нас дела не самые плохие и в списке моногородов мы в числе тех, у которых все достаточно хорошо. Есть, конечно, города поинтереснее. В Сколково собирали мэров моногородов, это было в конце января – начале февраля, когда из 319 мэров моногородов 16 мэров позвонили и сказали, что у них нет денег на самолет, чтобы прилететь. Вот там все плохо. Поэтому у нас не то, что надежда, у нас уверенность, что все у нас будет хорошо. Достаточно прогуляться по городу, посмотреть на те детали, про которые мы забыли. Посмотреть на пруд, который есть, посмотреть на ландшафт, посмотреть на архитектуру, которая нам досталась в наследство и у нас еще есть все шансы ее сохранить, посмотреть на уникальный завод-музей. Все это есть и все работает, главное не упускать это из внимания.